Локотство
Шрифт:
– Что, Большой, голову повесил?
– Толикам протянул вино Нумону.
Большой четырежды раскрыл обе своих гигантских пятерни и с мычанием вопросительно затряс руками: мол, ну как так-то? В свете костра его мимические жесты были особенно выразительны.
– Не набив мозолей, лес не вырубишь, - ответил на крик души немого Древ.
Несмотря на численное превосходство, избежать жертв не удалось. Почти четыре десятка трупов. Только один из десятников имперцев унёс с собой жизни четырёх наших парней, прежде чем
Вокруг костра воцарилось молчание. Лишь треск углей, да такие же тихие разговоры у соседних костров.
– Пойду, посты проверю, - начал вставать с бревна Санит.
– А вы гасите огонь. Хочется языками почесать - в шатер перебирайтесь. Неровен час, болт в голову поймаете.
– Мы же за валом?
– возразил Клоп.
– Да и имперцы, ладно, если к завтрашнему вечеру подойдут.
Санит приподняв голову, вдохнул всей грудью воздух:
– Я бы смог...
– кратко ответил на упорство Клопа воин.
– Вот же-ж...
– начав присыпать костёр землёй, заворчал Клоп, когда Санит отошёл.
– Мясо не дал дожарить...
– Костры гасим, парни...
– послышался тихий голос Санита от соседней компании.
В отличие от нас, там возражать никто не стал.
– Пойду, с селянами поговорю, - с трудом начал я вставать - ноги затекли.
– Нога что-то ноет. К непогоде...
– Тишь та, какая, - ответил Толикам.
– Не похоже. Я с тобой.
Селян в лагере оказался целый десяток. На время пока разбирались после битвы с мёртвыми телами, пока рассматривали трофеи и организовывали круговую оборону, их разместили в одном из шатров.
– Ночи доброй...
– начал было я довольно громко, зайдя с магическим светильником к селянам, но тут же осёкся, увидев спящих детей.
– Извините, - прошептал я, проводя рукой по шару, чтобы уменьшить его свет.
Приглядевшись к присутствующим, выделил мужика и довольно милую женщину, сидевших около троих спящих детей. Младшему было зим пять, старшим девчонкам, навскидку, около десяти - двенадцати. Ошибиться было трудно, поскольку больше детей в шатре не наблюдалось.
– Олиг?
– осмотрев их, остановил я свой взгляд на мужике.
Тот кивнул. Приглушённый свет не давал толком разглядеть его, но испугом в этот момент повеяло... Может быть и показалось, но зрачки мужика на доли секунды ушли куда-то влево. Я, приподняв светильник, осмотрел остальных. Четыре девицы... Одна, в изорванном платье, казалось вжалась в стенку шатра. Взгляд зажатой в угол кошки... По рассказам Толикама её, вроде как, насиловали. Не наши. Имперцы. Твари. Около девиц сидят два мужика... Странно, но обычно к вечеру я уже не ощущал эмоции людей, а здесь... От крайнего из них, сидящего как раз левее от Олига, на удар сердца, пахнуло чем то недобрым...
– Толикам, - не дал я пройти из-за своей спины
– Утром поговорим с ними. Я оставлю вам светильник.
Пока подвязывал магическую штуковину к жердине шатра пытался нащупать эмоции того мужика. Выходя, мельком глянул на него ещё раз... Мама моя женщина! Так это ж тот! В чёрном! Тот, которого выпустили из окружения мытарей!
Толикам хотел что-то спросить, но я, призывая к молчанию, прижал пальцы к своим губам.
– Мытарь, - как только отошли на расстояние где нас точно не услышат, оповестил я Толикама.
– Тот, что справа. Он был среди мытарей.
– Схожу за Санитом.
– растворился в полумраке Толикам.
Я вдохнул влажный ночной воздух полной грудью. А всё-таки хорошо-то как... Ветерок то поднимается. Эх... Быть непогоде...
Я предлагал ударить копьём в тень мытаря прямо сквозь стенку шатра. Специально для этого оставил в том светильник.
– А просто вытащить нельзя?
– удивился Санит.
– А если он кого из селян прирежет?
– Зачем?
– Нож к горлу кому приставит и скажет что убьёт, если не отпустим его, - постарался я объяснить принцип взятия заложника.
Санит неодобрительно покачал головой:
– Не перегибай, Хромой. Фантазия, конечно у тебя...
Как оказалось, бывший воин был прав. Мытаря даже вытаскивать не пришлось. Санит просто заглянул в шатёр и поманил рукой того, на которого я указал. Тот безропотно вышел. Как-то, даже стыдно стало за свои опасения. Глупость, в самом деле, какая.
– Отдыхайте, - оглядев оставшихся в шатре и забирая светильник, произнёс Санит.
– Вас никто не тронет.
Допрашивали мытаря в самом большом шатре имперского лагеря.
– Ты же вроде в кандалах был?
– задал первым вопрос Толикам.
Мытарь кивнул.
– За что?
– Заковали до выяснения причин смерти десятков, с которыми ходил.
Я заметил, как Санит слегка кивнул головой, видимо в мыслях одобряя действия имперского военачальника.
– Как зовут?
– спросил Наин.
– Шолстонит, - слегка кашлянув, ответил пленный.
– Из знатных?
– Либалзон.
– Либалзон и в мытарях... Мытарь ведь?
Мужик кивнул, но как-то неуверенно.
– Неправда, - констатировал я, хотя на сто процентов в своих ощущениях уверен не был.
– Ритум, - повернулся к одному из своих Санит, - сходи до селянского шатра, спроси, кем вот этот был. Должны знать.
Воёвый, впустив в шатёр прохладный ночной воздух, исчез за входным пологом.
– Сколько в Аконскую ушло?
– Задал стандартный вопрос Наин.