Лола Роза

Уилсон Жаклин

— А теперь мы папу больше не видим, — прошептал Кендэл Джорджу и обернулся ко мне: — А маму мы еще увидим?

— Конечно! Завтра, когда она вернется из больницы.

— Обещаешь?

— Обещаю, — сказала я.

Голос Рока передразнил меня:

"Обещаю"! Как ты можешь это обещать? Может быть, она вообще не вернется".

Этот голос не умолкал у меня в ушах полночи. Мне было страшно одиноко, несмотря на Кендэла под боком. Я вцепилась в медведицу Розочку, как маленький ребенок. Под нами рокотал телевизор мисс Паркер. Потом я слушала, как скрипят

у меня над головой половицы и урчат водопроводные трубы, когда Стив или Энди спускают воду в туалете. Под окнами проезжали машины, орали коты, шумели пьяные. Иногда на улице слышались шаги.

При звуке шагов по нашему тротуару я каждый раз вздрагивала.

Ночь все не кончалась и не кончалась.

Глава шестнадцатая

Одни

Мы завтракали, когда зазвонил мобильный.

— Мама! Мамочка, ну как ты? — сказал, я. — Больно? Ты уже едешь домой?

— Если бы! Мне еще не делали эту чертову операцию. Они вчера весь день провозились с анализами крови и рентгеном. Операция будет сегодня утром. Мне не разрешили завтракать, и я тут сижу и умираю с голоду.

— А… а когда же ты вернешься? — От моего облегчения и следа не осталось.

— В том-то и проблема, детка. Медсестра говорит, что после наркоза я буду спать несколько часов, а потом меня будет так шатать, что я шагу не смогу сделать, и что им надо будет поменять повязки, а может быть, придется еще делать дренаж…

— Что такое дренаж?

— Понятия не имею. Ладно, детка, я не могу тебе все подробно рассказывать, мне одолжила телефон соседка, потому что мой у тебя, так что я быстренько. Дай мне Кендэла на минутку.

Я передала ему телефон. Мама, видимо, спрашивала его о чем-то, потому что он все время кивал.

— Говори что-нибудь, Кендэл, мама же тебя не видит.

— Мама, привет, — сказал Кендэл. — Мама, можно мне еще раз навестить настоящего Джорджа? Ты меня сводишь? А можно, ты мне купишь еще игрушечных акул, и тогда я могу сделать в банке свой аквариум и… Ой! Лола Роза, отстань! Отдай мне телефон, сейчас моя очередь говорить с мамой.

— Ей сейчас не до твоих дурацких акул, — сказала я. — Мама!

— Дети, дети! Слушай, Лола Роза, я постараюсь позвонить завтра утром. Сейчас пора кончать. Пока, солнышко. Будь умницей, ладно?

Телефон отключился.

— Ты меня больно толкнула! — Кендэл потирал грудь. — Теперь у меня тоже будет рак.

— Заткнись, Кендэл!

— Ты меня обижаешь. Меня все обижают, — заныл Кендэл. — И мама обижает. Она обещала сегодня вернуться. Она мне нужна!

— Мне она тоже нужна. Кончай ныть, Кендэл. Доедай свои хлопья, пора выходить в школу.

Я рада была оказаться в школе. Так казалось, что все как всегда. Мне не хотелось говорить о маме с Харприт. К счастью, у нас был урок полового воспитания и весь день мы ни о чем другом не говорили. Нам показывали фильм, где целая семья была без одежды,

совсем голая. Весь класс хихикал, особенно из-за отца. Учительница разволновалась и сказала, что ее разочаровывает наше незрелое поведение. В человеческом теле нет ничего смешного, сказала она.

— По-моему, они ужасно смешные, — шепотом сказала Харприт. — Эта пиписька у отца! Ха! Представляешь, он бы шел в таком виде по улице — какая гадость! И мать не лучше со своими сиськами. Я никогда не видела маму и папу голыми. Однажды я случайно зашла в ванную, когда там был мой брат. Он так на меня наорал!

— И что ты там увидела у брата, Харприт?

Харприт захихикала, а когда на перемене она достала банан из коробочки с завтраком, на нас напал такой хохот, что мы чуть не описались.

Мне хотелось смеяться не переставая. Весь день я шепталась с Харприт. Мне дважды делали замечания и наконец послали к миссис Бэлсэм.

Я думала, что меня сейчас здорово отругают. Мне было все равно. Я даже хотела начать отругиваться или устроить истерику, как Кендэл.

Но миссис Бэлсэм просто усадила меня и предложила шоколадку. Я помотала головой, хотя шоколадки были шикарные, в большой подарочной коробке.

— Давай-давай, выручай меня. Я, вообще-то, на диете, но тут не удержишься. Так что съешь парочку мне в помощь, будь умницей.

Я взяла молочный шоколад с трюфельной начинкой.

— Мне сегодня все говорят "будь умницей", — сказала я с набитым ртом.

— Но ты, я так понимаю, была сегодня не совсем умницей? — Миссис Бэлсэм взяла заспиртованную вишню в темном шоколаде. — С тобой за компанию, — сказала она, отправляя ее в рот.

Она подвинула коробку ко мне, и я выбрала малину со сливками — белую шоколадку с нежно-розовой верхушкой. Она была похожа на кукольную грудь. Я подумала, что это я тут объедаюсь шоколадом, когда мама в больнице. Липкий шоколад прилип к зубам. В желудке у меня все повернулось. Я прижала ладонь ко рту.

— Сюда, скорее! — Миссис Бэлсэм вскочила и быстренько повела меня в другой конец кабинета. Она открыла дверь, и меня стошнило в ее личный туалет. Миссис Бэлсэм заложила мне волосы за уши и придерживала лоб.

— Ничего, ничего, — бормотала она.

Когда все кончилось, она утерла мне лицо своим полотенцем и дала стакан воды.

— Шоколадки, конечно, жалко, — сказала она. — Но зато ты это все проделала очень аккуратно. Молодец!

Я слабо засмеялась.

— Так что случилось, Лола Роза? — спросила миссис Бэлсэм, сидя на краешке своего стола и внимательно глядя на меня.

— Наверное, что-то с желудком, — сказала я.

— Гм. Безусловно, что-то с тобой. Ты ведь не гуляешь больше с Россом и его шайкой или как?

— Нет, я их с тех пор видеть не могу.

— А Питер? Он, вообще-то, хороший парень. Если тебе нужен друг, то он, может быть, очень даже подходит.

— Мне не нужен друг. У меня есть подруга — Харприт.

— Да, мне Харприт тоже нравится, очень славная девочка. Вы обе славные девочки, только больно уж смешливые сегодня. Это половое воспитание вас так насмешило?