Ломая стены

Мартьянова Ксения

– Милая… не говори так. Ты – это ты. Я знаю это, потому что я твоя мать. Но ты многое вынесла в последнее время и это тяжело для тебя. – Она взяла меня за руки, но не отрывала от меня своих глаз.
– Я всегда говорила тебе, что жизнь чудесна. Ты жила в сказке, ты хотела сказку. Ты её получила. Но ты не была готова принять ту реальность, которую открыла тебе жизнь. И это целиком и полностью моя вина. Это я не подготовила тебя. Поэтому ты надломлена. Поэтому в тебе появилось то, что сейчас защищает тебя от любого воздействия извне. Ты перестала доверять людям, ты не открываешься им так, как раньше. Ты топишь

в себе любовь.

– Ты не виновата. Это я… всё только я…

Я почувствовала слезы и через секунду оказалась в маминых объятиях. Она была такой родной, такой любимой. Я чувствовала себя пятилетней крохой, которая боялась монстров под кроватью, и мама, обнимала меня, чтобы изгнать из меня все страхи.

– Поплачь ещё. Тебе станет легче.

Я отрицательно замотала головой.

– Поплачь, Рэйчел. Прошу тебя. Дай волю слезам. Я обещаю тебе, что я буду рядом.

– Я боюсь. Я трусливая. Мне страшно даже думать о том, что будет дальше.

– Ты сильная девочка. Ты всегда ею была. И я гордилась тобою всю жизнь. Горжусь и сейчас. – Мама гладила меня по волосам, и я начинала успокаиваться.

– Нечем тут гордиться.

– Нет, милая, это не так. Ты с отличием окончила университет, у тебя была красивая свадьба, ты родила прекрасного сына, рядом с тобой есть замечательные люди, которые готовы ради тебя на очень многое. И пусть, твой опыт семейной жизни, оказался не очень удачным – но он у тебя был. Ты знаешь, какого это, быть женой и матерью. – Мама заглянула в мои глаза и убрала на уши, выбивающиеся локоны. – Ты чудесная женщина. И кретин тот парень, который этого не замечает.

– О, мама…

– Да. И я говорю всё это не потому, что ты моя дочь. А потому, что это правда. И хотя бы один мужчина уже рядом с тобой, просто ты, пока ещё, этого не видишь.

– Вижу. И очень это ценю. Но не могу… дать ему что-то большее. У меня не хватает храбрости.

– У тебя её хоть отбавляй.

– Тогда почему я держу его на расстоянии?

– Потому что внутри тебя стоит барьер. И пока ты его не сломаешь, ничего не изменится в твоей жизни.

– Я не знаю, как его сломать. – Я опустила взгляд, но мама взяла меня за подбородок и улыбнулась мне своей ангельской улыбкой, заглянув мне в глаза.

– Начни доверять. Открой своё сердце.

– Я пыталась,… у меня нет сил. Я слабая.

– Послушай меня, Рэйчел Парсон. Ты никогда не была слабая. Но это твоя защитная реакция. Ты боишься боли, ты не хочешь обжечься так ещё раз, потому что тебе кажется, что ты просто этого не вынесешь. Я понимаю тебя. Но, если ты не будешь пробовать, ты убьешь себя той болью, которую чувствуешь сейчас.

Я кивнула маме и обняла её. Плотно зажмурив глаза, я выпустила из себя последние остатки жгучих слез. Я знала, что

мама права. И права совершенно во всём. Я, действительно, понимала, что мой выбор не такой прекрасный, каким он мог бы быть. Я могла либо и дальше жить, отгораживаясь от чувств, либо попробовать что-то изменить. Но одно я знала наверняка, я буду страдать, если не дам себе шанс на новую жизнь, открыв своё сердце для любви. Не было совершенно никакой гарантии, что я снова не обожгусь и не разочаруюсь. Но, я чувствовала, что если я не попробую, то убью себя намного быстрее.

Я крепче прижалась к маме, и по моему телу разлилось тепло от того, что она была рядом и защищала меня.

– Я люблю тебя, мам.

– И я люблю тебя, малышка.

Я почувствовала, как моё сердце начинает находить нужный ритм, а дыхание выравнивалось. Я поймала себя на мысли, что моя стена начинала потихоньку опускаться, и улыбнулась.

Глава 16

– Это надо же было вам умудриться находиться здесь целый месяц и так и не сходить в парк! – Мама стояла у палатки, заказывая нам всем мороженое. – Так, значит, нам два шоколадных, одно ванильное, клубничное, фисташковое и банановое. Да, спасибо. – Она отдала женщине деньги и повернулась к нам. – Аттракционы, мороженое, сладкая вата, ярмарка! Чем вы занимались тут без нас? Умирали со скуки?

Мы с Кейли переглянулись и улыбнулись друг другу.

– И нечего вам улыбаться! Знаю я ваш этот взгляд. Ладно, вы, взрослые уже, но, Рэйчел, у тебя есть пятилетний сын, который, наверное, с ума сходил дома от скуки.

– Не правда, мам. Он играл с Деном в футбол, мы гуляли по пляжу, купались, и я много ему читала. – Я поцеловала маму в щеку, и она сразу смягчилась.

– Ну ладно, может, он вовсе и не умирал со скуки. Но, обещай мне, дорогая, что ты будешь водить мальчика в парки развлечений!

– Да. Торжественно клянусь. – Я подняла ладонь с серьезным видом, а Кейли и Ден подавили свой смешок. Скажу честно, я сама еле сдерживалась, чтобы не засмеяться.

– Ох, ладно. Как дети малые, ей богу. Разбирайте своё мороженое.

Мы все заулыбались, а Артур, довольный игрушками, которые выиграл и впечатлениями, которые получил за день катания на горках, уплетал своё мороженое.

– Предлагаю посидеть вон на той лавочке. – Я указала на деревянную скамейку в виде полумесяца. – И мы будем видеть друг друга.

– О, да, отличная идея. – Кейли потащила Дена прямиком к лавочке. – Мои ноги ужасно устали. И я хочу посидеть.

– Ты нытик, ты знаешь это, милая?

– Да, пап. Но плюс в том, что я такая очень редко. – Она плюхнулась на лавочку и блаженно улыбнулась, подставив лицо солнцу. – Я никогда ещё не чувствовала такого счастья от того, что просто сижу.

Я улыбнулась, подходя к лавочке, к которой меня тянул Артур, и услышала звонок своего мобильного. Я посмотрела на экран. Неопределенный.