Ломовой кайф
Шрифт:
— Стало быть, он тоже только к вечеру осмелел?
— Ну, не совсем к вечеру, — уточнила Надька, напрягая память. — Где-то между четырьмя и пятью. В 16.20 примерно.
— Даже так? — удивился Таран. — Ты что, время засекала?
— Нет, я не засекала. Просто подошла какая-то баба, попросила «Мальборо-лайт» и зажигалку. Я ей это выбила, а она еще спрашивает: «Извините, вы не подскажете, который час?» А Зыня ей ответил: «16.20». Тогда эта баба и говорит: «Спасибо! Приятного вам вечера!» И ушла. Вот после этого Зыня меня за руку взял и погладил… А дальше я сама не знаю, что нашло.
— Да-а, —
— Ты эту бабу раньше на рынке видела?
— Не-а. Она, по-моему, приезжая. А ты думаешь, она что-нибудь сделать могла? — удивилась Надька. — Она только деньги через решетку подала да сигареты с зажигалкой забрала. При чем тут она-то?
— Пока только прикидываю, — сказал Юрка. — Баба старая?
— Да нет, молодая. Лет двадцать пять, может быть. Не старше тридцати — уж точно.
— Одета как была, не разглядела?
— Нормально одета, прилично. Брючки белые в обтяжку ну и что-то типа маечки красненькой. С открытым пупиком. Босоножки тоже белые. К такой одежке еще южный загар нужен, а она бледненькая.
— Светловолосая?
— Нет, темная такая, чуть-чуть с рыжиной. Каштанка, почти как я. Чуть-чуть темнее, может быть.
— Та-ак… — Таран уже чувствовал, что близок к разгадке, но боялся потерять хвостик. — Волосы длинные?
— До плеч где-то, не больше.
— С кудряшками?
— Вроде были небольшие… Ты ее что, знаешь? — насторожилась Надька.
— Пока не уверен… Глаза какие? Серые, карие?
— Не разглядела. Тем более на ней очки были такие дымчатые. Юрик, ну ответь, ты знаешь ее?
— Я же сказал: не уверен. Но пока из того, что ты сказала, получается портретик, очень похожий на одну мою знакомую… Слушай, я сейчас попробую ее нарисовать по памяти, а ты скажешь, похожа она или нет.
Давненько Таран не брался за карандаш. Пожалуй, с тех пор, как закончился его печальный роман с Дашей. Господи, в каких он тогда только видах искусства себя не пробовал! И стихи писал, начав с двустишия: «Нету краше милой Даши!», и на гитаре играть научился, по крайней мере, так, что мог романс «Я встретил вас…» исполнить, и портреты Дашины рисовал по памяти. Вот это-то увлечение сейчас и пригодилось, точнее, навыки, которые он приобрел после того, как изорвал не один десяток неудачных рисунков. Впрочем, сейчас он пытался вспомнить вовсе не Дашу…
Юрка сбегал в комнату, принес карандаш и листок почтовой бумаги, а затем принялся за творчество. Надька в это время сидела молча, вздыхая и переживая. Небось ей казалось, будто она наговорила Юрке лишнего, и теперь их расставание представлялось ей неизбежным.
Минут через двадцать Таран закончил рисовать. Образ дамы, которую он уже больше года не видел — и не чаял увидеть, строго говоря! — получился достаточно близким к оригиналу.
Во всяком случае, так казалось Юрке.
— На, погляди, — сказал он, показывая свое творение Надьке. — Похожа? — Ага… — с нескрываемым удивлением и даже страхом пробормотала та. — Только очки немного не такие… Ты острые уголки нарисовал, а они скругленные. Ты ее знаешь, да? Кто это, а?
— Возможно, — произнес Таран без особой иронии, — самая страшная женщина
— А на морду так очень даже ничего, — заметила Надька, продолжая разглядывать рисунок. — И не наглая, сразу можно сказать. Знаешь, кого-то она мне напоминает… Может, я ее тоже видела? Нет?
— Бабку Нефедову помнишь? Ну, ее твоя бабка Нюшкой называла. Помнишь, Птицын к ней в прошлом году, когда у нас в Стожках гостил, ездил насчет своей ноги консультироваться?..
— Конечно, помню!. — присматриваясь к портрету, проговорила Надька. — Да, похожа, похожа! Только моложе, конечно!
— Ясное дело, это же внучка ее, Полина.
— А откуда ты ее знаешь? Бабка-то ведь уже померла. Прошлым летом как раз. И по-моему, эта девка в селе вообще не появлялась.
— Появлялась. Правда, давно, позапрошлой зимой. Но я ее не в селе встретил, а когда она на поезде в Москву ехала.
— Это во время той командировки, когда я на сохранении лежала?-припомнила Надька.
— Так точно. В одном купе ехали…
— И у вас там что-то было? — прищурилась Надька.
— Там у нас ничего не было, — проворчал Таран, правда, уперев на слово «там». — Просто доехали до Москвы — и все. У нее сумка была тяжелая, я помог ее на перрон вынести. Ее должен был брат встречать, Костя. Но не приехал, потому что… Ладно, мне много лишнего тебе рассказывать не надо.
— Потому что у вас с ней было?
— Не поэтому. Хотя, если тебе уж так хочется знать, скажу: да, было! Только не в тот раз.
— А в какой? — Надьку явно охватило любопытство. К тому же ей, наверное, было приятно знать, что муж у нее тоже не без греха и она вроде бы уже не так виновата.
— В другой.
— Может, расскажешь? Я-то тебе все рассказала…
— Надь, — строгим тоном произнес Юрка, — если б речь шла только о том, как мы трахались, то я бы тебе сейчас все «от» и «до» с удовольствием рассказал. Но там еще до фига такого происходило, что лишнему человеку лучше не знать. Понимаешь? Как говорится, служебная тайна. Если Птицын разрешит, расскажу когда-нибудь.
— Хорошо, я тоже службу знаю. Но почему ты сразу прицепился, когда я сказала, что после ее прихода на меня это все наехало? Она что, колдунья, что ли, как ее бабка?
— Бабка у нее вовсе не колдунья, а так, знахарка. У них в семействе лечебник был — книга такая, которую несколько разных старух составляли аж полтораста лет или около того. Но это не главное. Сама эта Полина — экстрасенс, понятно? Она умеет мысли читать, причем даже с очень большого расстояния. И может людям диктовать свою волю, даже не одному кому-то, а нескольким сразу!
— Правда? — Надька не на шутку перепугалась. — И ты думаешь, она могла нас с Зыней… заставить?!
— Запросто! Я, наверное, опять лишнее скажу, но я сам лично видел, как она целую команду бандитов заставляла проделывать то, что ей требовалось. И меня, между прочим, тоже. Правда, она после этого очень сильно устала, сознание потеряла и не то в летаргический сон впала, не то вообще в кому. С тех пор я ее не видел, но знаю, что она и во сне какие-то пакости проделывала. Помнишь, летом, когда Лизка с нами за столом сидела, а потом вдруг побежала Птицына искать? Это ее работа была, говорят.