Лондон
Шрифт:
Повернувшись, Карпентер вылетел вон и шваркнул дверью. А потому не увидел, как Сент-Джеймс уставился ему вслед, искренне озадаченный.
– А кто я такой? – спросил он пустую комнату.
В Саутуарке только рассвело, и Люси понимала, что не должна медлить. Едва пал туман, Горацио начал кашлять. К концу сентября вернулась лихорадка, и он сгорал у Люси на глазах. Она пригласила врача на его соверен, но тот после тщательного осмотра лишь грустно покачал головой и порекомендовал влажные обертывания, чтобы унять хотя бы жар.
Люси спросила, не
Шестого октября у брата открылось кровохарканье. Мальчишка слабел с каждым днем. Люси подумала, что зиму ему не пережить.
Лавендер-Хилл. В холодные октябрьские дни ее одолевало видение прекрасной голубой дымки. Вот бы перевезти его туда! И теперь она знала, что там, в Клэпхеме, у нее была родственница. Кузина с лавкой, на юго-западной возвышенности. «Гороховый суп» добирался туда крайне редко. За несколько дней у нее сложился образ кузины: сердечная, матерински заботливая. Особа, которая охотно примет малыша и, может быть, спасет ему жизнь. Девочка решила, что вряд ли в той деревушке много магазинов. Спросить пару раз, и кузина наверняка найдется. Люси хотела сперва пуститься на поиски, но времени не было, и вдруг она, взглянув на кашлявшего кровью мальчика, решила действовать вслепую и отвезти его сразу.
Она никому ничего не сказала. Да и на помощь Сайласа рассчитывать не приходилось. На материнскую – неизвестно, но Люси не захотела рисковать. Еще накануне она нашла возчика, который за шиллинг согласился доставить их на рассвете к Лондонскому мосту. Закутав Горацио в пальто и шарф, она оставила его у реки и пошла в Саутуарк за лодкой.
– А что мы будем делать, когда доберемся до Лавендер-Хилла? – спросил тот слабым голосом. – Я, пожалуй, не смогу ходить с тобой и искать кузину.
– Заглянем к доброй леди, которая возила нас в двуколке, – утешила его Люси. – Ее-то мы сразу найдем.
– Это здорово, – согласился он.
На реке еще только рассветало, когда Люси подогнала лодку к ступеням и перенесла в нее Горацио. Тот лязгал зубами, но не жаловался. Через несколько секунд лодка медленно устремилась вверх по течению.
Тем же утром сквозь предрассветные сумерки пробирался еще один человек. Он был одет в теплое пальто и старую треуголку, смахивая на ночного сторожа или фонарщика, каким-то чудом сохранившегося от века минувшего. Но под пальто находился цветастый шелковый халат, а на ногах вместо грубых сапог красовались лакированные туфли. Чуть поодаль за ним следовал лакей.
Примерно в то же время, когда Люси с Горацио проплыли под Вестминстерским мостом, граф Сент-Джеймс добрался до Севен-Дайлса.
На улицах появились люди. В Ковент-Гардене по соседству уже заработал рынок. Откуда-то пахло свежим хлебом. Небо затянули серые тучи, но день обещал быть теплым. Дойдя до маленького монумента Севен-Дайлса, граф ненадолго остановился, как будто кого-то высматривал. Затем прогулялся вокруг и вернулся к ограде. И там, по-прежнему под присмотром лакея, какое-то время стоял, пока не заметил приближавшегося костермонгера с тележкой. Тот был приветливым малым и быстро смекнул,
– Папаню моего не видели?
– О ком вы, сэр?
– О Гарри Доггете, костермонгере. Я папаню ищу.
– По-моему, старина, ваш папаня давным-давно помер.
Граф Сент-Джеймс сдвинул брови:
– Вы что, не слышали о Гарри Доггете?
Костермонгер задумался, осознав, что имя ему смутно знакомо. Он слышал о Доггетах в детстве. Но с тех пор прошло сорок лет.
Тут к ним подошла женщина с ведром устриц, решившая, что происходит нечто забавное.
– Кто это? – спросила она.
– Папаню ищет, – ответил костермонгер.
– Ишь! – рассмеялась та. – Ну а маманю где потерял, дорогуша?
– Не, – замотал головой Сент-Джеймс. – От нее добра не жди.
– Это почему же?
– «Сукин сын», вот почему, – отозвался он горестно. – Надобно Сепа сыскать.
– Сепа? А это еще кто? И зачем?
– Так это он должен был залазить в дымоход, а не я, – объяснил его светлость.
– Моча ударила в голову, зуб даю, – сказала женщина.
– Где Сеп? – вдруг заблажил Сент-Джеймс. – Мне надобно сыскать Сепа!
В эту секунду неподалеку остановился экипаж, из него вышел лорд Боктон. За ним последовал мистер Корнелий Силверсливз.
Они двигались очень медленно: лодка перегружена, а Люси гребла против течения. К моменту, когда прошли под мостом Воксхолл, Горацио, который непрерывно дрожал, вдруг странно притих. У Челси он уронил голову на грудь, и Люси заметила капли пота на его бледном лице. Дыхание стало хриплым.
Место, куда она направлялась, находилось за длинным плесом близ Челси. В конце виднелся причудливый, довольно ветхий деревянный мост, после которого река резко сворачивала влево. Чуть дальше, теперь южнее, располагалось старинное селение Баттерси, откуда рукой подать до склонов Лавендер-Хилла и приятного плоскогорья Клэпхем-Коммон.
Люси подгребла к берегу уже поздним утром. Местом высадки она наметила небольшую пристань у сельской церкви. Люди говорили, что церковь эта старая, еще времен Завоевателя.
Горацио пришлось выносить из лодки.
– Смотри, мы уже добрались, – сказала Люси, но он будто не слышал.
Она не без труда снесла его на берег и растерялась, не зная, что делать. Люси огляделась и приметила в церковном дворе старинную фамильную гробницу с широким бортиком. Подхватив брата, отнесла туда, села, привалилась к урне и, положив его голову себе на грудь, стала баюкать.
Вокруг было тихо. Похоже, что мало кто приходил сюда в такую рань. В ветвях чирикали воробьи; над берегом, пронзительно крича, носились речные птицы. На несколько минут сквозь серую пелену даже выглянуло солнце, и Люси развернула к нему лицо брата в надежде, что под его лучами тому станет легче. В конце концов Горацио открыл глаза и тупо уставился на нее.
– Мы на месте, – объявила Люси. – Смотри! – Она указала на близкие склоны. – Вон он, Лавендер-Хилл.
Он трудом улыбнулся, хотя и не сразу.