Лондонские тайны
Шрифт:
Между тем жокей доложил Патерсону о приходе Лантерна.
— А! Лантерн! — проговорил управитель. — Введи его.
Страшный ропот и недовольство обнаружились в толпе, заметившей, что опять отдаляется разговор с управителем. Лантерна стеснили и не пропускали в кабинет.
Но Тюлип схватил половую щетку, обмочил ее в грязной воде и брызнул в толпу. Этот маневр был так удачен, что все отступили. А Боб, пользуясь этим обстоятельством, поспешно пробрался в кабинет.
—
Мистер Патерсон имел слишком обыкновенную площадную физиономию, с приходом Лантерна принявшую чрезвычайно лукавое выражение.
Чтоб вступить в разговор с Бобом, он начал:
— Ты продаешь, у тебя товар… Не правда ли, плут?
На лице Латерна обозначилась наивная улыбка.
— Вы вечно шутите, мистер. Вы угадали: я продаю и вы изволите знать мой товар.
— Но, мой милый, теперь не то время. Твой товар некстати.
— Гм! — равнодушно бросил Боб. — А жаль, тем более, что товар столь редкого качества, что у меня долго не залежится, сейчас же явится покупатель.
— Что же? — прервал управитель. — Разве она хороша собою?
— Так хороша, что просто редкость!
Мистер Патерсон на минуту задумался.
— Всякий продавец свой товар хвалит, — сказал он.
— Если хотите удостовериться, не угодно ли посмотреть?
— Зачем? Совсем прискучили женщины милорду.
— В таком случае, мистер, прошу извинения, что я решился беспокоить вас.
И после низкого поклона Боб сделал шаг к двери.
Но мистер Патерсон, вместо того, чтобы задержать Лантерна, спросил его с притворною холодностью:
— А много ли ей лет?
— Семнадцать или восемнадцать — и никак не более. А уж как хороша-то! Какая свежесть, грациозность, стройность, скромность, наконец, невинность.
— А-а, — проговорил не выдержавший Патерсон, — где же ее квартира?
— Пока секрет, — отвечал Лантерн с самодовольной улыбкой. — Это вам даром не обойдется… Да что попусту об этом говорить, когда вы сказали, что наскучили женщины милорду.
— Вот что, Боб. Если ты не лжешь, если действительно красота ее не находится в противоречии с теми выражениями, в каких ты ее описываешь, то мы не прочь попробовать. Милорд, быть может, и возымеет склонность к ней.
— Об этом нечего и говорить, он будет от нее без ума!
— Подобная попытка, Боб, еще более необходима, в виду того, что, с переменою образа жизни я замечаю в милорде и перемену доверия ко мне. Вообрази, пожалуйста, любезный Боб, в прошлую неделю он так занялся отчетами по моим делам, что я был принужден дать его сиятельству самые строгие объяснения, чего прежде никогда не случалось!
—
— Совершенно верно! И вот, в надежде упрочить мой пошатнувшийся кредит, я и хочу опять впутать его в прежние проделки.
— Не упускайте случая!
— Я хочу попытаться завтра же все устроить. Что же ты возьмешь за это?
— Дайте хоть тридцать золотых соверенов, — попросил Боб, сделав серьезную мину, — и вы запишете ее имя и адрес с моих слов.
— С ума что ли ты спятил, Боб! — воскликнул Патерсон. — И такую сумму за один лишь адрес.
— Нет, не за один адрес, но вместе и за имя самой очаровательной мисс, какую только можно найти во всем Лондоне.
— Но ведь целых тридцать соверенов!
— Э, пустяки! Если бы вы увидели ее, то меня, Боба, назвали бы глупцом за то, что я так дешево прошу. Вы бы не пожалели тогда ста гиней.
— Ты воображаешь, будто кроме тебя никто и не встретил бы эту мисс.
— О, если вы хотите сами искать ее, то сделайте одолжение! Но вряд ли будет удачна ваша экспедиция, направленная по обширному Лондону.
Делать было нечего. Патерсон встал и направился к бюро, между тем как Лантерн жадными глазами провожал каждый его шаг. Отперев конторку, Патерсон стал считать золотые монеты.
— Признайся, Боб! — говорил он, перебирая соверены. — Ведь очень не дешево. Ну, да что уж теперь толковать: я тебе верю. К тому же и деньги не мои. Только смотри — не обмани.
— Кажется, мистер, я еще ни разу не поступал бесчестно в отношении к вам! — с достоинством произнес Лантерн.
— Получи!
Довольный Боб опустил деньги в карман сюртука, а затем стал тихо диктовать адрес Патерсону: «Анна Мак-Ферлен. N 32, Корнгильская площадь, напротив Финчлэнской улицы. Кроме того, тут живут две сестры, старуха-мать или тетка… и мальчишка, вероятно, брат».
— Молокосос-то этот к чему тут замешался? — проговорил Патерсон.
— Конечно, помеха, но ведь если будет нужно — я с ним справлюсь.
Управитель, поняв движение Лантерна, в упор посмотрел на него и притворно рассмеялся:
— Судя по обширности твоих замыслов, ты, Боб, должен быть миллионером.
— Какое тут богатство, когда при такой дороговизне в Лондоне, иногда, право, не имеешь на что купить хлеба. Когда мне опять явиться к вам, мистер?
— Приходи завтра!
Поклонившись, Боб оставил кабинет управителя.
Патерсон позвонил и под влиянием новых впечатлений приказал слуге объявить осаждавшим кабинет беднякам, что по причине усложнившихся занятий управитель откладывает прием до завтра.