Лондонские тайны

Феваль Поль Анри

— Мое прошедшее — жизнь дворянина, так что вы напрасно надеетесь испугать меня.

— Нет, бойтесь, милорд! У вас жена, несчастная страдалица, уже позабытая светом. Дочь, таинственная судьба которой известна одному Богу…

— Вы осмеливаетесь думать, что…

— Ничего милорд! Выслушайте маленькую повесть. Мне думается, что есть некоторое сходство… У вас есть портрет графини Вейт-Манор? — вдруг спросил Бриан.

— Что за вопрос?

— Мне показалось, что молодая девушка

похожа…

— Какая девушка?

— Мною любимая девушка, которую похитили, ваше сиятельство, а вы поможете мне сыскать ее.

— Довольно шутить, милорд.

— Прошу извинения вашего сиятельства.

— Итак, я прошу позволение вашего сиятельства на право пользования казною вашего сиятельства.

— Ваши шутки так неуместны, что мне не следовало бы и слушать, но они забавны. Зачем вам моя казна?

— Для отыскания девушки.

— Не думаете ли вы, что я соглашусь отдать мою казну в пользу какой-то неизвестной особы?

— Да, милорд. Я люблю… вы не смеетесь? Тем лучше. Да, я люблю страстно, готов отдать мою жизнь.

Вейт-Манор молчал, но в глазах у него светилась коварная радость. Бриан, замечтавшись о Сюзанне, не заметил этого.

— О да, я люблю ее! — страстно продолжал Бриан.

— Я неспособен теперь даже ненавидеть.

— Да, видно, что вы любите, — холодно прервал граф.

— Пламенно! Но вы понимаете, милорд?

Граф не мог более сдерживаться и, разгорячась, заговорил:

— Понимаю, сэр, понимаю. Итак, вы пламенно любите! Прекрасно! И вы смеете требовать мое состояние? Давай, или убью тебя? Хе, хе, хе!.. Вы не понимаете, что наши роли переменились? Не видите, что теперь сильнее я?

Лицо графа налилось кровью.

— И вы сами приходите ко мне открыть вашу слабую сторону? Право, тысячу гиней тому, кто принес бы мне такую весть. Влюбленные боятся смерти.

— Итак, пистолеты — небесполезная вещь теперь, — усмехнулся Вейт-Манор, хватая пистолеты со стола.

Глава сорок пятая

«БРАТ, СЖАЛЬСЯ!»

Бриан встал.

— Милорд, ваши угрозы недостойны дворянина. Угодно вам согласиться на мое желание? Да или нет?

— Нет, нет и нет! Я вам предлагаю уйти отсюда или я прикажу выгнать. Я застрелю вас как вора, если вы не уйдете сейчас же.

— А я прошу ваше сиятельство исполнить ваши слова, — холодно поклонился Бриан.

И он стал медленно подходить к графу, не сводя с него пристального взгляда.

Вейт-Манор поднял пистолет. Его подмывало желание спустить курок, но очевидно было и то, что он этого боялся.

—

Не подходите! Не подходите!

Бриан подошел к нему и положил руку на плечо. Граф в изнеможении опустился в кресло.

— Вы сейчас убедитесь, милорд, боюсь ли я смерти?

Бриан взял пистолеты из рук графа и положил на стол.

— Вы совершенно напрасно обрадовались тому, что я люблю, — продолжал Бриан. — Теперь мне необходимо спешить, и я не дам вам покоя. Я хочу быть богатым, понимаете, я хочу!

— Вы хотите!

— Хочу!

Граф опустил голову, услышав такой решительный ответ Бриана.

— Хочу, милорд! — повторил Бриан. — Я хочу, чтобы любимая мною женщина могла пользоваться роскошью и удобствами жизни, потому что красотою она выше всех женщин! Милорд! Мы имели одного отца. Вы один воспользовались нашим общим достоянием. Теперь и моя очередь… Не бойтесь, милорд, я вовсе не хочу попасть на скамью уголовного суда. Но не знаете ли вы такого закона, который запрещал бы англичанину выброситься в окно и разбить себе голову, милорд?

Граф бессмысленно смотрел на Бриана, подошедшего к окну.

— Слышите, милорд? На улице шумит народ. Как он обрадуется даровому зрелищу!

Бриан схватился за задвижку.

— Ради Бога, что вы хотите делать?

— Не вставайте, милорд! Я хочу богатства ради нее. Час тому назад у меня похитили эту девушку. Итак, мне нужно золото. Вы отказываете мне, я хочу мстить.

Бриан отворил окно.

— Берегитесь, сэр! — вскричал Вейт-Манор. — Берегитесь, если вы намерены оскорбить меня перед этой глупой толпой!

Бриан встал на стул.

— Вы изволили не понять меня, ваше сиятельство. Я скажу только одно слово, но не имя вашего сиятельства. Еще раз, вы согласны?

— Нет.

— Уверяю вас, что вы не один раз раскаетесь в жестоком отказе. Итак, прощайте!

Бриан стал у окна и с грустью проговорил:

— Сколько народа там, и я уверен, что все, находящиеся здесь, знают о нашей вражде.

— Наконец я дождусь конца этой комедии! Угроза, не приводимая в исполнение, придает нам, трусам, смелость, — с усмешкой сказал Вейт-Манор.

— Милорд, — холодно ответил Ленчестер, — я ищу места, где бы вернее мог разбить себе голову.

Делайте все, что вам угодно, сказал граф, опускаясь в кресло.

— Благодарю, милорд. Но я говорил уже вам, что падение мое не удивит никого, все знают наши отношения друг к другу.

— Но кто же осмелится обвинять меня? — спросил Вейт-Манор.

— Все, милорд, потому что в истине слов умирающего никто не усомнится.

— Боже милостивый! — вскричал граф, поняв намерение брата. — Это низкое зло, Бриан!