Лопнувшее колесо фортуны
Шрифт:
– В ближайшее время они «разведутся» с коттеджем, – мрачно изрекла я.
Как всегда истина открылась внезапно. Этакий пинок сознанию во время подъема с берега реки. Все предположения и догадки выстроились в цепочку, а затем обрели единственно правильную форму.
– Не надо меня поправлять! – взвилась Наташка. – Одно другому не мешает.
– Давайте вытащим из морозилки курицу, – предложила Алена.
– И подкинем ее в койку Денису, – поддержала ее Наталья. – С ним она быстрее оттает. О! мини-вэна нет. Как корова языком слизала!
– Давайте подкинем эту корову туда же, куда и курицу. – Я вздохнула. – Дмитрий второй вместе
– Ты эту виртуальную лапшу нам с утра вешаешь! – заартачилась Наташка. – Постоянно чувствую себя круглой дурой, которую дурачат со всех сторон.
– Наталья Николавна, да какая же вы «круглая»? У вас прекрасная фигура, – вполне убедительно утешила ее Алена.
– «Хороша фигура…» – азартно подхватила я и запнулась, поняв, что продолжение озвучивать нельзя.
– Ну, договаривай, договаривай! «Хороша фигура, да дура!» – с издевкой бросила Наташка, а я делано удивилась. Да любой психолог вам напомнит железное правило: надо любить себя, иначе планка самооценки снизится. Если окружающие считают вас… скажем, не совсем умной, да еще ты сама в этом признаешься, ну какая может быть речь о положительной самооценке?
Со всей очевидностью подругу прорвало. Вполне объяснимо – не выспалась. Она выдала ряд голосовых пассажей, свидетельствующих о крайней степени возмущения и личной необоснованно завышенной самооценке. Последняя – прямой путь к эгоизму. Все хорошо в меру. Не сходя с места, отчаянно жестикулируя и притоптывая правой ногой в такт жестким обвинениям, Наталья в два счета доказала, что мы с Аленой недалеко от нее ушли. Но если принять во внимание возраст моей дочери, у нее еще есть время поумнеть, а вот со мной все плохо. Словом, чем старее, тем дурнее.
Мы взирали на Наташку с интересом. Хоть какое-то развлечение в этом потерявшем свое очарование месте. Пять минут истекут быстро, а на большее Наташки не хватит. Так оно и получилось. Проследив за моим перемещенным не на нее, а на другой объект взглядом, подруга смолкла. Руки безвольно повисли вдоль тела, но правая нога еще продолжала взлягивать в такт невысказанным словесам.
– «Мерс-седес?»… П-покойник Еж-жов?.. О! Б-березка! – запинаясь, прошелестела она и попыталась прислониться к деревцу, росшему в трех шагах от нее. Алена слегка пошатнулась, но устояла. Вместе они и дотащились до «б-березки».
– «Мерседес»! – отсекла я лишнее. – Пишем доверенность на машину, паспортные данные Пашкина от фонаря, и едем в Козельск.
– К п-покойнику Ежову. С ответным визитом, – слабо улыбнулась подруга и ласково погладила деревце. – Б-березка… – Ну никак не хотела смириться с моей «недоговоренностью».
– Березу с собой не берем, – категоричести возразила я. – Возьмем Аленку. Каково ей будет отдуваться перед Димычем за наш несанкционированный отъезд? В залог оставим машину. Обратно приедем с Пашкиным. Я знаю, где его искать. Надо спасать парня и самих себя.
Я очень боялась подробных расспросов, а потому не дала время на обдумывание моего безумного с нормальной точки зрения предложения.
– Предлагаю немедленно наведаться к молодоженам и откланяться.
Наталья сосредоточилась, мотнула головой, словно стряхивая наваждение:
– А вдруг в спальне двери нараспашку и везде фонит интимом?
Я с облегчением перевела дух. Мысли подруги текут в другом направлении. Потому и возразила:
– О каком сексофоне может идти речь, когда Дэн окончательно не просох?
– Пятидесятого, – осмысленно поправила меня Наташка. – До сорок восьмого ему еще сохнуть и сохнуть…
– А чем писать доверенность? – деловито поинтересовалась дочь. (Во как ловко я обеих увела в сторону!) – Огрызок косметического карандаша и тот сбагрили вместе с денежным мешком. У Димки была в бардачке шариковая ручка, но, боюсь, вся вытекла. Сейчас все желательно хранить в холодильнике. Ближе к курице.
– Значит, купим ручку по дороге. Вместе с бумагой.
Желая предотвратить лишние вопросы, я направилась в дом.
На втором этаже царила тишина. Ни одна муха не бороздила свободное для полетов пространство. Неужели и они маялись от жары головной болью? Денис валялся на спине поперек кровати и делал вид, что спит. Поскрипывание половиц под нашими ногами послужило сигналом для того, чтобы оторваться от изучения потолка и закрыть глаза. Рядом, под левым боком (ближе к сердцу), валялась непочатая бутылка водки. Наташка ехидно заметила, что нетрезвые люди так бесшумно не дрыхнут. Анюта, обхватив голову руками, сидела на раскладушке в комнате напротив. Той самой, откуда спускали валюту. Не обращая на нас внимания, девица таращилась в пол. Я одарила Наталью с Аленой многозначительным взглядом и кивнула в сторону спальни молодоженов, намекая на необходимость закрыть ее дверь. Меня не поняли. Подруга прошептала, что без применения силы Дэна к жене не притащишь, а силы у нас с ним неравные. Ему сейчас море по колено, а она, Наташка, плавать не умеет. Алена же гнула свое: тащить снизу дверь бестолку, поскольку никто из нас не умеет ее навешивать. Отметив «полное взаимонепонимание», я закрыла дверь в спальню сама. Аннушка так и не пошевелилась.
На Наташкиной физиономии стали проявляться опасные признаки жалости. Уголки губ поехали вниз, она многообещающе шмыгнула носом. Я выдвинулась на передний план и, не повышая голоса, спросила:
– Анна, зачем ты это сделала?
Девица не ответила, только уткнулась лицом в коленки. Так и сидела, горестно покачивая головой. Как болванчик. Я не ко времени вспомнила о своем шейно-плечевом остеохондрозе и дала себе твердое обещание не вылезать из бассейна. Впрочем, в порядке исключения, ночевать можно в кровати. Мельком взглянув на подругу, с удовлетворением отметила на ее лице признаки переходного периода – от жалости к недоумению. Долго пребывать в таком состоянии Наталья не может, следовательно, пойдет в атаку – доказывать себе и всем, что прекрасно разбирается в ситуации.
– Так зачем ты это сделала, Анюта? – сурово повторила она мой вопрос, а следом его еще разок продублировала Алена.
В ответ раздался тихий всхлип и неразборчивое бормотание.
– Она же не собиралась тебе мешать, – попеняла я.
– Совсем не собиралась! – усилила мое заявление Алена.
– И не соберется! – отрезала Наташка и покосилась на меня. Я ей одобрительно кивнула и первой покинула комнату.
Немного постояв на распутье, все-таки решила заглянуть к Денису. Открыв дверь настежь, прямо с порога посоветовала ему не судить жену очень строго. Истории известны куда более страшные примеры проступков и преступлений, на которые толкает людей ревность. У Анны имеется одно (но зато какое!) смягчающее обстоятельство. Она боялась не только за себя, но и за их общего ребенка.