Лопнувшее колесо фортуны

Андреева Валентина Алексеевна

– А где супруги Барковы вместе с главной физической силой и охранной сигнализацией Щегловым? – с деланым интересом спросила я. Про место нахождения Анюты намеренно не стала спрашивать. Через незашторенное окно хорошо просматривалось, как она суетится на кухне.

– А они поехали за вами. На выручку. Щеглов был уверен, что застанет вас на первом посту ГАИ, – довольно улыбаясь, пояснил Алексаша.

– Блажен, кто верует! – с пафосом заявила я.

– Ага, – поддакнула Наташка. – Раньше все сумасшедшие на Руси считались блаженными. В хорошем смысле слова, поскольку веровали в Бога. Сейчас блаженные в основном неверующие, следовательно, просто психи. Блажат себе, кто во что горазд. В основном на криминальные темы, потому

как знают, а какой с них спрос. Олег, я поставлю машину у дома? Легче будет кантовать Заколкина. И надо обеспечить ему безопасные условия при размещении. Он у нас проходит по программе защиты главного свидетеля. Надо следить, чтобы ему морду не расцарапали. Денис, привет! Постарайся держать свою жену в руках. Желательно, своих. Из чужих потом будет трудно перехватывать. Еще придушат.

– Прибудут «спасатели», не забудьте пристроить Баркова так, чтобы он был в окружении надежной охраны. Десантники Савельевы вполне подойдут. Неизвестно, как Барков себя поведет, – заботливо добавила я. Вдруг он тоже из бывших десантников.

– Дурдом! – коротко оценил обстановку Димыч.

– Мама… – отчаянно пискнула Аленка и постаралась забраться на руки к мужу, для начала прилипнув к его плечу.

– Вот так растишь, растишь… – ворча, осторожно тронулась с места Наташка, – а как заведется любимый муж, так сразу и выступает в трех ипостасях: родная мать, родной отец… Ир, а кто третий-то из родни?

– Третий – первая ипостась, родной муж. В собственном соку. Ты не можешь сменить тему?

– А что ее менять? Оглянись назад. Вон она, сама нарисовалась. Подъезжает к воротам на мини-вэне. Не дрейфь, Заколкин! Гипс осыпется. Думаешь, он качественный? Фиг вам, каждый ворует с работы, что может. Гипсовый порошок тоже денег стоит. Савельевы, помогите человеку с перемещением в пространстве. Ирка, быстро выметайся. Нам всем необходимо занять самые выгодные места. Мама дорогая, кажется, я нервничаю!..

Если подруга нервничала, рассыпаясь словами, то я просто переживала конфуз. Чувствовала себя плохой актрисой наспех срежессированного, а потому более чем посредственного спектакля. Сколько детективных романов завершаются подобной финальной сценой: участники и свидетели криминальных событий в ожидании развязки сбиваются в кучку в одном помещении, зачастую даже сидят за общим столом. Напряжение постепенно нарастает. Если писатель асс в своем деле, у читателя возникает чувство соучастия в общем сборище. А волосы на голове если и не встают дыбом, то все равно начинают жить своей жизнью – потихоньку шевелятся, словно переговариваясь между собой. Тем временем герои событий, подозревая друг друга в совершенном преступлении, вываливают на суд общественности весьма нелестные факты из жизни соседей, а настоящий преступник мысленно потирает руки, испытывая огромное удовольствие от всеобщей свары, поскольку уверен в своей неуязвимости.

Но, к великому моему изумлению, все пошло не по стандартному, задуманному задолго до меня сценарию. Для начала мы с Наташкой, приводя себя в порядок, запоздали к общему столу. Все за ним сидевшие (Заколкин был на отшибе и обслуживался Пашей Савельевым отдельно) уминали картошку, тушенную с курицей, заедая ее маринованными кабачками. На нас обратили не больше внимания, чем на пустую банку из-под шпрот, вылизанную кем-то дочиста. Спрашивается, зачем травить душу, оставив ненужную тару на столе? Пашкин, торопливо доедая свою порцию, бросал вожделенные взгляды на кастрюлю с остатками Аннушкиного кулинарного творчества и невнятно бубнил про досадную оплошность. Все, можно сказать, зажрались. Никому даже в голову не пришло помянуть упокоившегося Ежова. Этим замечанием он выгодно оттенил себя от остальных едоков.

Проявив смекалку, Наташка рывком схватила кастрюлю, уронив при этом крышку. За столом зароптали. Передав кастрюлю мне из рук в руки, подруга возвела глаза к потолку и трижды перекрестилась, смиренно

попросив Всевышнего простить нам наши слабости. Затем пожелала спокойной ночи новопреставленному рабу Божьему Ежову. Пихнув ее кастрюлей в бок, я заставила подругу задуматься над своими пожеланиями. Она спохватилась и, напомнив, что наедаться на ночь вредно, пожелала спокойной ночи всем присутствующим. А покойному – царствия небесного, если его туда пустят.

– А че ж не пустят-то? – вздохнула Анюта, зажатая между мужем и Гошей. Девица с отвращением смотрела на свою порцию в тарелке, шлепая по ней пластиковой ложкой.

– Он не дооформил путевку на тот свет, – изучая жалкие остатки картошки на дне кастрюли, тоном равнодушного чиновника пояснила я. Было обидно, что при дележке о нас с Натальей забыли. – Ему бы о душе подумать. А он, занявшись аферой, думал о деньгах. Оправдывает его только то, что аферистничал ради внучки. Знал, что недолго ему осталось. А какой с мертвого спрос по завещанию? С момента продажи объекта завещание автоматически теряет силу. Придется Надежде отмаливать дедушкины грехи в церкви. Бог милостив. Правильно, Надюша?

Она кивнула, не поднимая головы от своей тарелки. Правильно делала. Отвлечешься, глядишь, и утянут.

Вооружившись парой ложек и в обнимку с кастрюлей, мы присели на лавку, где грустили полуголодные Заколкин с Пашей. Изображать себя «ледями», как выразилась подруга, в таких условиях ни к чему. Заботясь друг о друге и о себе, мы поочередно выскребали со дна остатки. При этом я предложила почтить память усопшего хорошими о нем воспоминаниями. Никто не возразил.

Облизнув ложку, хранившую хрупкие воспоминания о содержимом, я обругала Дэна и Пашкина за то, что они приобрели недвижимость Ежова тайком от Надежды. Друзья называются. Хотя бы посоветовались с подругой детства. Ответили оба и одновременно. Разобраться в той мешанине слов, которую они выдали, было невозможно. Перевод обеспечил Вещный Олег: да никто из них знать не знал, что у Надежды вообще существует живой дедушка по отцовской линии. И как приложение к нему – коттедж с землей. В принципе, старожилам дома было известно, что он когда-то был, но очень давно. Скорее всего, помер. В свое время, еще до развода с отцом Наденьки, одним из главных козырей ее мамы при постоянных скандалах с мужем было предсказание, что он окончит свои дни не выходя из зоны. Так же как его родной папаша. Сама девочка Надя никогда не поминала этого деда.

Неожиданно Аннушка выскочила из-за стола и понеслась на улицу. Денис, отвлекшийся на собственное оправдание, не смог ее удержать. Гоша – тоже. Понадеялся на Дениса.

– Спокойно! – постучала пластиковой ложкой по пустой кастрюле Наташка. Звук так себе. – Никуда она не денется, минут через пять приползет назад. Надо сделать вид, что мы не заметили эту выскочку.

– Надюша, ты сразу же сорвалась в Козельск к дедушке после криминального звонка? – сочувственно спросила я.

– Конечно. – Девушка аккуратно положила на тарелку кусочек недоеденного кабачка и отодвинула ее от себя. Барков, сидевший с противоположной стороны стола, уставился на него, как на чудо.

– На своей машине?

– Нет. Пришлось брать такси. Иначе бы не доехала. Вы даже не представляете, в каком я была состоянии. Ни одно успокоительное не помогало. Ну и что вы думаете? Приехала к деду, дверь открыта, в доме пусто. Сейчас жалею, что не зашла к соседке. Как-то неудобно было. Уже поняла, что меня развели, как лохушку. Пока я торчу у деда, в Москве «чистят» мою квартиру. Немного подождала, надеясь, что дед объявится, а тут подкатывает наряд оперативников. Оказывается, в милицию был звонок об убийстве моего деда. И не откуда-нибудь, а из Святой обители. Кто не знает, в паре километров от Козельска находится знаменитая Оптина пустынь. Так вот. Звонок оказался ложным. Оперативники вместе со мной облазили весь дом и участок, но нигде не нашли даже следов крови.