Лорд-грешник

Хантер Мэдлин

В прошлом году. Значит, похитители использовали гравюры сразу после кражи.

– Теперь я должен убедиться в справедливости моих сомнений – вы ведь знаете коллекционеров.

– Боюсь, способа узнать все точно не существует. – Брайд надеялась, что его действительно нет.

– Кто бы ни подделал гравюры, он хорошо знал описания Вазари, как знал и то, что могут быть найдены французские копии фрагментов. Этот человек отнюдь не рядовой гравер, а искусный, возможно, образованный, так что без улик мы его не выследим.

– Мы?

– Вы

ведь поможете мне, правда? В конце концов, именно ваш глаз уловил изъяны в гравюрах.

– Но я могла ошибиться, так же как и вы.

Черт возьми, если бы Линдейл не застал ее прошлой ночью врасплох, она никогда бы не сболтнула насчет своих подозрений.

– Гравюры могут быть подлинными. Я почти уверена, что так оно и есть.

– А я почти уверен, что нет. Теперь я должен рассеять свои сомнения. Думаю, первый вопрос нам следует задать аукционистам, которые их продали, вы согласны?

Брайд с надеждой взглянула на маленький том, потом снова перевела взгляд на Линдейла, на кожаный фолиант. Может, то, что она видела, вовсе не банкноты и единственные подделки, которые беспокоят Линдейла, это его эротические серии?

К несчастью, у тех же самых людей, возможно, находятся все украденные пластины ее отца, и расследование по поводу Раймонди может дать более опасные сведения. Брайд пришла в эту гостиную с определенной целью, но теперь она просто не имела права уйти. Сперва ей следовало убедить графа, что «I Modi» подлинные, или хотя бы выяснить, что он узнал во время расследования.

– Так вы поможете мне? – спросил он. – Вместе, я уверен, мы быстрее доберемся до сути дела.

Вместо ответа Брайд вздохнула. И как ей теперь объяснить сестрам, почему она снова изменила мнение и почему они больше не должны пользоваться пластинами для изготовления фальшивых денег?

– Неужели они уезжают? – поинтересовался Майкл, наводя последний глянец на сапог хозяина.

Эван поставил на стул другую ногу.

– Похоже, пока нет.

– О чем же, спрашивается, они тогда говорили в этой спальне? Дверь была заперта, но оттуда определенно доносилось гаэльское жужжание.

Эван подозревал, что сестры действительно обсуждали свой отъезд. Когда он увидел Брайд, идущую к нему в гостиной, она явно готовилась извиниться и сказать ему «прощай». Без сомнения, она обдумала все еще ночью и в конце концов решила, что должна уехать.

И все же, хотя он ждал этого, теперь она не уедет. Возможность открыть тайну его «I Modi» была слишком привлекательной. В этом они похожи, и он знал, что Брайд не сможет устоять.

Поначалу неумолимая и грозная женщина, протянувшая ему руку, была уже нерешительной и уязвимой. Он так обрадовался ее приходу, что не мог произнести ни слова.

Эван смеялся над собой, пока доставал карманные часы. Он говорил ей, что она должна научиться удовольствию ожидания. Выходит, сам он забыл об этом.

Его мысли вернулись к томику

Раймонди. Конечно, гравюры подлинные. Никаких сомнений. Он лишь притворялся, что хочет в этом убедиться, надеясь по ходу дела выяснить нечто полезное для своего расследования. У Брайд острый ум, глаз еще острее, она может заметить то, что пропустит он. К тому же иметь ее под рукой очень удобно для личных расследований.

Эван не представлял, много ли узнает о фальшивомонетчиках, но он собирался узнать все о Брайд Камерон, исследовать каждый дюйм ее тела, ощутить каждый нюанс ее удовольствия.

– К нам приходит много положительных ответов относительно вечеринки, – прервал его размышления Майкл.

– Вечеринки?

– Ну да. Ваша «большая ночь декаданса», как вы ее назвали. Помните? Две недели назад вы говорили мне, чтобы я все подготовил, и дали список гостей. Вы как бы опять берете поводья вашей прежней жизни, заявляете свету, что титул не изменил вас, и прочее, и прочее.

Ого! Эван совершенно забыл о своих планах насчет вечеринки. Сначала вторжение сестер Камерон, потом расследование…

– Надеюсь, ты указал, что классической темой будет Рим? Не хочу, чтобы думали, что это Греция. Не могу обманывать надежды тех немногих, кто вроде бы неправильно это понял, или вызывать озабоченность у большинства других.

– Судя по рассказам об этих греках, я бы не остался у вас работать, если бы вечеринки зашли так далеко. Там, откуда я родом…

– Да-да, не бойся. Прежде чем ты умрешь, вся эта страна будет такой же правильной, как и те места, откуда ты родом. Великолепная эпоха удовольствий заканчивается, и нужно веселиться, пока можем.

– Вам это понадобится? – спросил Майкл, указывая на кожаный фолиант.

Эван тут же сунул альбом под мышку. Сегодня у него встреча с Олторпом, и темой будет содержимое этого фолианта. Ночью, после того как Брайд ушла, он изучил пачку денег, которую принес домой из игорного зала, и обнаружил фальшивую купюру – на этот раз в сто фунтов.

Возможно, Олторпа хватит удар, когда он об этом узнает.

Днем Линдейл хотел посетить аукционистов, и Брайд не могла найти способ воспрепятствовать этому, а поэтому сочла за лучшее приготовиться к совместной экскурсии.

Она выбрала из своего нового гардероба самый простой наряд, хотя розовый цвет не особенно украшал ее. Объемные складки темно-розовой накидки, застегнутой у подбородка, скрывали лиф и узкие, ниже локтя, рукава со сборками у плеча. Чтобы не тратить времени, на голову Брайд надела самую незатейливую шляпу, а в качестве оружия взяла с собой лучшее, какое смогла найти, – пригласила Анну сопровождать ее.

Сестра, недовольная тем, что использование пластин отложено, снова погрузилась в глубокую мечтательность. При этом она отказалась надеть одно из новых платьев, ибо все они, как выразилась Анна, продали за тряпки свою душу.