Лорд I. Мой начальный юнит слишком слаб
Шрифт:
Тяжело дыша, он не сдавался. От его прежней трусости не осталось и следа, а только желание спасти Жанну. Вспомнив о ней, его бешено бьющееся сердце забилось ещё быстрее, и, неосознанно повернув голову в её сторону, он получил рану от очередного волка.
Разжав стиснутые в напряжении зубы, он не вскрикнул от боли, а громко произнёс:
— Бахадур! И я защищу тебя!
— О, правда?.. Как бы приторно это ни звучало, но я вижу искренность в твоих словах. За меня так никто ещё не беспокоился… Кроме грудастой, наверно.
Двое волков, проигнорировав парня, рванули сквозь него
В ход пошли кулаки и ярость. Парень не обращал внимания на раны, как и на боль. В его голове проигрывалась сцена того, как женщина, похожая на Жанну в момент активации ауры, спустилась с небес в золотых доспехах и спасла его от монстров.
Зубы сжались ещё сильнее, и, подумав, он разжал их и впился в глотку заскулившего зверя. Даже орк, подошедший к парню, отшатнулся от него в сторону от первобытного страха.
Выплюнув плоть и проглотив кровь, парень поднялся с согнутой спиной и висящими руками. Всё его тело шаталось из стороны в сторону.
Волосы свисали вниз на уставшее лицо. В его глазах каждую секунду проигрывались всё новые события прошлого: уже повзрослевший мальчик, стоя в толпе зевак, смотрел на то, как мужчина в похожих, что и у валькирии, доспехах, бросил ей вызов на бой.
Без колебания приняв его, она в конечном итоге не справилась и проиграла. Воин взял побитую и сломленную женщину, как рабыню для своих утех. Таков был удел слабых — умереть или подчиниться. От прежней гордой воительницы осталась лишь пустая оболочка былой себя.
Затем прошло несколько лет. В то время на этих землях царствовал голод. Когда парень покинул свой дом в поисках нового пропитания, на свалке он обнаружил человеческую руку. Под грудой мусора она изредка дёргалась в попытке выбраться.
Осмотревшись, парень не обнаружил вблизи себя падальщиков и из милости решил добить человека, чтобы тот избежал незавидной судьбы быть расчленённым соотечественниками и съеденным.
Мусор за мусором исчезал на его пути, открывая всё больше деталей: обезображенное обнажённое тело, золотые волосы, уже давно утратившие свой великолепный блеск. А самое главное — знакомое лицо, которое он никогда не мог забыть. Воительница, спасшая маленького мальчика от ужасной участи быть растерзанным монстрам.
— Фея… — прошептал он ссохшимися и потрескавшимися губами, а женщина открыла глаза, внутри которых были две пустые кровавые дыры.
Услышав незнакомый голос, она слегка вздрогнула и попробовала пошевелиться. Однако её худое до самых костей тело было в этом деле абсолютно бесполезным.
— Фея… Что они с тобой сделали?
Упав на колени, уже взрослый парень опустил свои ладони на её руку и медленно прижал её к себе. По его щекам текли горячие слёзы обиды.
— Фея, прошу, скажи, кто это сделал?
Опустив голову ниже, он увидел своими одичавшими, но не потерявшими последнюю каплю веры в людей глазами срезанные губы и безмолвно открытый рот без языка.
Парень, уже не сдерживаясь, заплакал ещё сильнее и закричал. Та самая, последняя капля веры вырывалась из него вместе с криком, растворяясь в хмурых небесах.
В
— Ты слаб… Но все мы рождаемся слабыми, чтобы, преодолевая трудности, стать сильными, — сказала Жанна, и её голос наслоился на слова валькирии.
— Вот как, — сказал Бахадур, распрямившись и посмотрев спокойным взглядом на одного из одичавших скитальцев, который замахнулся рукой для броска камня. — Значит, и здесь я остаюсь слабым.
В тот момент, когда монстр кинул снаряд, парень, скосив взгляд в сторону, позволил очередному волку вцепиться в свою руку, а затем поднял её над головой. Просвистел воздух, разбрызгав повсюду куски плоти, крови и мозгового вещества. Осколки черепа порезали лицо Бахадура.
Туша волка обвисла, и он с лёгкостью отцепил челюсть от своей кровоточащей руки, отбросив труп в сторону орка. Упав под его ноги, он споткнулся и повалился на землю. Из-за огромной опухоли и обширного живота перевернуться, а тем более встать, было очень трудно.
Воспользовавшись этим, Мортус быстрым шагом подошёл к орку, опустил ногу на его голову, впечатав её в землю, и, замахнувшись мечом, отрезал её, попав по шейным позвонкам.
— Бесстрашие, способное бросить вызов богам и дьяволам… — парень поднял голову вверх, а затем и руку, пальцы которой сжали изумрудную луну. — И тем, кто в прошлом были несравненными воителями…
Наклонившись, Бахадур поднял палку и, осматривая её заострённый наконечник, резко изменил направление оружия. Волк в прыжке с широко открытой пастью набросился на парня, тем самым налетев на копьё. Однако даже с пробитым нёбом обезумевший монстр продвигался всё дальше, насаживая своё тело на остриё. Вот только рука человека не дрогнула, как и взгляд, который всё с таким же спокойствием смотрел в глаза монстру.
— Ты тоже по-своему бесстрашный. Однако, — рука сделала оборот вместе с копьём, и монстр, в последний раз содрогнувшись, затих. — Я предпочту то бесстрашие, когда смотришь смерти в лицо без иллюзии могущества. Ибо зачем мне сиять, как та, что спасла меня, если это не спасло её саму.
Смотря на ещё более изодранные клыками руки, он отпустил копьё вместе с трупом. Его наконец-то озарил свет повышения уровня, и он почувствовал себя намного лучше. Уже не было того состояния, когда парень был готов потерять сознание от усталости, ментального истощения и потери крови.
В большинстве своём жители мало что могли сделать с монстрами, особенно если это касалось орков, а тем более одичавших скитальцев. Всё дело в уровнях, которые они чисто физически не могли повысить, так как не привязаны к воплощению территории лорда.
Единственное, что они могли сделать сейчас, так это обездвиживать, отвлекать и помогать основной боевой силе другими вспомогательными действиями, чтобы дать им возможность нанести последний, добивающий удар.
Самое печальное в этой ситуации были всё те же скитальцы. Ведь если бы они не имели столь осторожную природу, которую не сильно-то и исправил изумрудный свет, то, набросившись на жителей территории, они смогли бы без особых проблем перебить всех всего за несколько секунд.