Лорд-обольститель
Шрифт:
– Я позволяю тебе сразиться с де Куртене, – ответил ему Вильгельм и вздохнул. На своих плечах он частенько нес тяжелый груз принятых решении, о которых впоследствии приходилось жалеть. – А теперь можешь покинуть нас. – Король чахнул рукой в сторону Гарета. – Отыщи моего слугу Руперта, и он найдет комнаты для тебя и твоей свиты.
Гарет поклонился и пошел мимо Танон к дверям. Она вдруг встала и удержала его за руку. Ее лицо было хмурым, глаза смотрели на него с подозрением.
– Я полагала, что наш брак важен для установления мира в твоей стране. Почему ты рискуешь жизнями людей, которые, как ты утверждаешь, находятся в опасности? Ведь после поединка ты можешь вернуться домой без меня.
Гарет
– Я ничем не рискую, моя госпожа, – тихим, мягким, словно бархат, голосом ответил он. Один уголок его рта изогнулся в самоуверенной улыбке. – Я выиграю сражение.
Гарет направился к двери, и Танон посмотрела ему вслед. Все в нем возбуждало в ней какие-то странные чувства. Он не сомневался в результате поединка с Роджером. Он знал, что победит. При мысли о будущей жизни в Уэльсе ее сердце сжималось от ужаса и печали, но кровь в жилах почему-то начинала пульсировать быстрее. Храбрая улыбка Гарета пробуждала в ней то, что она подавила в себе, когда из нее сделали воспитанную благородную даму, – жажду новых впечатлений, радости и свободы. Его взгляд заставлял Танон испытывать такое пугающее волнение, что она была бы не против оказаться в безопасных, равнодушных объятиях Роджера де Куртене, выбрать судьбу, с которой уже смирилась.
– Танон, – прервал ее размышления голос короля, – я бы не стал требовать этого от тебя, если бы твое согласие не было столь необходимым для множества людей.
Танон кивнула. В детстве ей внушали, что он должна повиноваться королю. Ее воспитывали и оберегали самые лучшие мужчины в мире, и она сделает все возможное, чтобы угодить им, особенно сейчас, когда так важно ее согласие.
Заглушив эмоции, она подняла голову и заглянула в полные нежности глаза Вильгельма.
– Я не подведу вас.
Через час Бранд вернулся и застал Вильгельма там же, где и оставил, – сидящим в кресле у зажженного очага. Рядом с ним находился Хереворд Уэйк. Хотя с тех пор, как Хереворд возглавил мощное восстание против норманнов в Питерборо, прошло почти четырнадцать лет, Бранду все еще с трудом верилось в то, что этот крепкий сакс не только сложил оружие и поклялся в верности Вильгельму, но даже стал одним из посланников короля и его хорошим другом.
– Боюсь, что твоя жена никогда не простит меня, – произнес Вильгельм, уставившись в бокал, который стиснул своими толстыми пальцами. Потом одним быстрым движением король проглотил оставшийся эль и бросил бокал в потрескивающий огонь. – Je suis desole, mon ami. [8]
8
Я в одиночестве, мой друг (фр.).
Бранд после слов короля на мгновение закрыл глаза. Вильгельму не следует винить себя за поступок, который он совершил для того, чтобы на его земле воцарился мир. Король принял это решение не один – Бранд тоже когда-то поддержал его в надежде, что это прекратит войну между норманнами и валлийцами. Он сам согласился на то, чтобы старшая дочь покинула дом и отправилась жить к врагам Англии как символ того, что норманны хотят мира. Бранд сжал челюсти, в тысячный раз жалея о данном двенадцать лет назад согласии. Многих дочерей выдавали замуж ради земли, титула или мира. Его собственную жену насильно выдали за него, чтобы избежать кровопролития между саксами и норманнами. Но сейчас речь шла о любимой дочери, о крестнице Вильгельма, и Бранд чувствовал некоторое облегчение, понимая, что лучший друг разделяет его горе.
– Бринна понимает, что ради мира стоит идти на жертвы. Танон тоже скоро поймет это. – Он скрипнул зубами и направился к огню. Прислонившись
– Мы знаем достаточно много, – ответил Вильгельм, поднимая на него взгляд. – Несколько лет назад Хереворд провел целую зиму с королем Ризом и Гаретом.
Бранд повернул голову к рыжеволосому саксу.
– Расскажи мне о нем.
Положив ногу на ногу, Хереворд поудобнее устроился в кресле и произнес:
– Принц Гарет управляет частью северного Истред-Тови, ведь сын короля Риза еще мал.
– Я знаю. – Бранд подавленно вздохнул. – Я знаю, что он воевал с правителем одной из северных земель, и его сочли убитым. Но, Хереворд, расскажи мне о характере человека, который станет мужем моей дочери. У него спокойный нрав? Он хорошо относится к своему народу?
– Я гостил у него, и он показался мне уравновешенным и сострадательным человеком. Его прежняя неприязнь к норманнам объясняется тем, что он хотел защитить свой народ от вторжения. Подданные уважают Гарета и чтят его слово, как закон. Он заслужил такое отношение, когда дал отпор лорду Фицджералду, армия которого пыталась проникнуть на запад его земель. Гарет обладает изящными манерами и природным обаянием, это помогло ему завоевать даже сердца некоторых людей короля Груффида, повелителя земель Гвинедд. Но в то же время Гарет, не раздумывая, перережет горло всякому, кто намерен нанести вред. Я видел, как он это делает.
Светло-зеленые глаза Хереворда заблестели, и Бранд вспомнил, что этот спокойно сидящий перед ним сакс однажды поднял на колья пятьдесят голов норманнских воинов и установил их во дворе замка.
– Двадцать человек, с которыми прибыл Гарет, – продолжил Хереворд, – это часть его теулу, то есть личной охраны. Эти люди прошли особую подготовку и в бою не знают себе равных. Четверо из них – близкие друзья, которые поклялись отдать за него жизнь, хотя Гарет и не нуждается в такой услуге. Он искусный боец и обращается с мечом так, как будто появился вместе с ним на свет.
Бранд почесал рукой подбородок, отчаянно стараясь примириться с неизбежным. С тем, что отдал дочь валлийцу.
– Он будет заботиться о ней, – сказал Хереворд, словно читая мысли Бранда.
Он уважал семейство Ризанде даже в то время, когда братья охотились за ним, пытаясь отомстить за убийство сестры, в котором не было его вины. Он не стал таить на Бранда зло и тогда, когда узнал, что любимая женщина отдала ему свое сердце. Хереворд сомневался, что граф Ризанде подозревал о чувствах, которые испытывала к нему няня Танон, Ребекка. Глаза Бранда всегда были обращены к жене и детям.
– Принц Гарет не варвар, Бранд, – вновь заговорил Хереворд. – Он умный человек и предпочитает сначала действовать словом, не применяя насилия. По правде говоря, твоей дочери будет гораздо лучше с ним, чем с его братом.
– Не знаю, – ответил ему Бранд. В его взгляде все еще светилось беспокойство. – Я хочу поехать в Уэльс вместе с ней. – Он повернулся к Вильгельму спиной. – Мне нужно самому убедиться, что ее хорошо примут в новом доме.
– Ты не поедешь, – ответил Вильгельм и ощутил, как острый шип сожаления глубоко вонзился в сердце. Бранд готов был наброситься на него за эти слова. Король поторопился остановить назревающую ссору: – Ты – мой главный военачальник, mon ami. Тебя отлично знают в Шотландии, Уэльсе и Франции. В тот самый момент, когда твоя нога ступит на земли Уэльса, валлийцы решат, что ты принес им войну. Твоя жизнь и наше соглашение о мире ничего не будут значить. Дай Гарету и его дяде немного времени, чтобы убедить народ в искренности наших намерений. И тогда ты сможешь поехать в гости к Танон. А пока пусть о ее благополучии заботится Гарет.