Лорд Престимион
Шрифт:
— На первый взгляд все понятно. Меня, однако, заинтересовал тот угонщик, который ударил своего сообщника. Не был ли он высоким и худым, с головой, похожей на череп, лицом из сплошных острых углов и злыми черными глазами?
— Дегустатор ядов прокуратора — вы о нем говорите? Неприятный субъект.
— Да. Мандралиска. Он едет вместе с Дантирией Самбайлом. Есть еще что-нибудь?
— Ничего больше. Хейгин Харта завершает послание словами, что не получал от прокуратора никаких сообщений о предстоящем визите и спрашивает, следует ли ему ожидать его. Естественно, не следует. Интересно знать, почему прокуратор Ни-мойи вздумал совершать большое официальное шествие по провинции Балимолеронда
— Большое официальное шествие — это, конечно, неверное название. Он просто едет как частное лицо через провинцию Балимолеронда, возвращаясь из Замка в Зимроэль, как мне кажется.
— Из тюрьмы Замка? — мягко уточнил Сирифорн. — Должен ли я понимать, что он — беглый арестант?
— Такие термины, как «беглый» и «арестант», я бы попросил вас приберечь для беседы с Престимионом.
Но могу вам сказать, по крайней мере, что корональ действительно пытается выяснить местонахождение Дантирии Самбайла. И поскольку Байлемуна находится, насколько я помню, к югу от Замковой горы, Престимион явно не найдет его на востоке. Благодарю вас от его имени. Ваше сообщение принесло большую пользу.
— Я действительно пытаюсь помочь.
— Вы помогли. Я позабочусь о том, чтобы короналю сообщили обо всем как можно скорее. — Выпрямившись во весь свой немалый рост, Септах Мелайн сначала вытянул руки, потом ноги и сказал Сирифорну:
— Надеюсь, вы меня извините за то, что я немного нервничал. У меня выдался напряженный день. Есть еще вопросы, которые мы должны с вами обсудить?
— По-моему, нет.
— Тогда я иду в гимнастический зал, чтобы снять дневное напряжение схваткой на саблях с одним беднягой — новым стражником из Тумбракса.
— Хорошая мысль. Я и сам иду в этом направлении, могу я вас проводить?
Они вышли вместе. Пока они шагали по лабиринтам внутреннего Замка, мимо таких древних сооружений, как балконы Вильдивара, сторожевая Башня лорда Ариока и Башня лорда Стиамота, по направлению к Девяноста девяти ступеням, ведущим вниз, в окрестности Замка, который представлял собой огромный комплекс разнообразных построек, Сирифорн, сама любезность, сообщил Септаху Мелайну несколько забавных сплетен.
Их маршрут через некоторое время привел их к удручающе неприглядному нагромождению черного камня, которое Пранкипин в начале своей бытности короналем пристроил к Замку в качестве официальной резиденции министров Казначейства. Когда они подошли к нему, Септах Мелайн заметил странную пару, которая приближалась к зданию с противоположной стороны: высокую, поразительно красивую, темноволосую женщину в сопровождении гораздо меньшего ростом и более толстого мужчины, разодетого в вычурный, сверкающий костюм, который казался пародией на придворный наряд, весь в оборках, блестках и гротескно затейливом золотом шитье. Он производил впечатление своим необычайным уродством, и самой заметной особенностью его внешности была тщательно уложенная копна седых волос, возвышающаяся над широким лбом.
Септах Мелайн без труда тут же узнал их; это был финансист Симбилон Кайф, без сомнения направлявшийся в Казначейство, чтобы провернуть какую-нибудь хитроумную операцию, и его дочь Вараиль. В последний раз он их видел несколько месяцев назад, в большом особняке Симбилона Кайфа в Сти, и тогда сам он был одет в грубые полотняные одежды торговца, носил парик, скрывая собственные золотистые волосы, и фальшивую бороду. Он тогда изображал неотесанного мужлана, чтобы помочь Престимиону проникнуть в тайну второго лорда Престимиона, который мешал судоходству в Сти. Сегодня Септах Мелайн был одет более роскошно, как истинный Верховный канцлер государства. Но после всех сложных перипетий этого дня у него не было никакого
— Свернем здесь налево, — тихо предложил он Сирифорну.
Слишком поздно Они были еще шагах в пятидесяти от Симбилона Кайфа и его дочери, но банкир уже их заметил и издали разразился приветствиями.
— Принц Сирифорн! Клянусь всеми святыми, принц Сирифорн, как чудесно видеть вас снова! И посмотри! Посмотри, Вараиль, это великий Септах Мелайн, сам Верховный канцлер! Господа! Господа! Какая приятная встреча! — Симбилон Кайф бросился к ним так поспешно, что чуть не упал, запутавшись в своих расшитых одеждах. — Вы должны познакомиться с моей дочерью, господа! Это ее первый визит в Замок, и я обещал ей показать великих людей, но даже не мог представить, что мы встретим в этот вечер двух таких высокопоставленных и знатных лордов, как Сирифорн Самивольский и Верховный канцлер Септах Мелайн!
Он вытолкнул Вараиль вперед. Она подняла взгляд, посмотрела прямо в глаза Септаха Мелайна и тихо ахнула от изумления. Она тихо произнесла:
— Но мне кажется, мы уже знакомы.
Ситуация была весьма неловкой.
— Это не так, миледи. Здесь какая-то ошибка.
Она смотрела ему прямо в глаза. И теперь улыбалась.
— Не думаю, — ответила она. — Нет-нет. Я знаю вас, милорд.
4
— И так мы стояли, — рассказывал Септах Мелайн, — прямо перед сокровищницей лорда Пранкипина, она, я, Сирифорн и ее невозможный отец с его глупой улыбкой. Конечно, я категорически отрицал, что мы с ней раньше встречались. Мне казалось, что это единственный выход.
— И как она на это отреагировала? — спросил Престимион.
Они сидели в личных апартаментах Престимиона в Башне лорда Трайма. Престимион только что вернулся из поездки на восток. После долгого и бесплодного путешествия он чувствовал себя измученным, но едва он успел принять ванну и переодеться, как прибежал Септах Мелайн со своим докладом обо всем, что произошло здесь в его отсутствие. И сколько же всего случилось! Этот чародей-хьорт Абриганта, который утверждает, что способен превращать мусор в драгоценные металлы, и предположительное появление Дантирии Самбайла возле Байлемуны, и жалобы Конфалюма на то, что корональ им пренебрегает, и новые рассказы о широкомасштабных волнениях и случаях расстройства психики в разных городах.
Престимион хотел тотчас же подробно узнать обо всем. Но Септах Мелайн, кажется, мог говорить лишь об этом тривиальном эпизоде с дочерью Симбилона Кайфа.
— Она знала, что я лгу, — рассказывал он. — Это легко было заметить. Она все время смотрела мне прямо в глаза, сравнивая мой рост со своим, и явно прикидывала: «Где я раньше видела такие глаза и такого высокого и худого мужчину?» Она могла бы мысленно приставить ко мне парик и фальшивую бороду и получила бы ответ. На мгновение я подумал, что она собирается упорствовать и настаивать, что знает меня. Но ее отец, который, возможно, груб и вульгарен, но совсем не дурак, понял, что сейчас произойдет, и явно не хотел, чтобы его дочь пускалась в споры с Верховным канцлером, поэтому одернул ее. У нее хватило ума понять намек.
— Пока хватило. Но она подозревает правду, и это приведет к дальнейшим осложнениям.
— О нет, она не просто подозревает правду, — небрежно возразил Септах Мелайн. Он улыбнулся и сделал грациозный жест обеими кистями рук. Престимион очень хорошо знал этот жест Септаха Мелайна. Он означал, что он предпринял какие-то действия в одностороннем порядке, за которые просит прощения, но о которых никоим образом не сожалеет. — Я послал за ней на следующий день и выложил ей всю историю о маскараде.