Лорд Пустошей
Шрифт:
— Что еще могло ему понадобиться?
«Впрочем, к чему гадать — сейчас подойдет, и узнаем», — мелькнула у меня мысль, и я стал спокойно наблюдать за приближающейся человеческой фигуркой. Когда парламентеру оставалось пройти совсем немного, я выбрался из-за засеки, и мы встретились с человеком Винсента в неполной паре десятков ярдов от поваленного моими воинами кедра.
— Что, устали и требуется наша помощь? — с сарказмом поинтересовался я у парламентера.
— Нет, — мотнул тот головой и уставился на меня каким-то тоскливым, загнанным взглядом. И выпалил как на
Одновременно с этим странным заявлением он выхватил из-за спины стеклянную бутыль, наполненную какой-то рыже-бурой гадостью, и метнул ее в меня. Я успел лишь отшатнуться, но не смог избежать столкновения с летящим в меня предметом. Довольно неказистый мужичонка метнул свой подарок с такой ловкостью и скоростью, что я даже не успел осознать, что все это значит. Просто рефлекторно отдернулся, уходя в сторону от встречи с летящей бутылью.
Но бросок удался. Да и сложно было не попасть в такую крупную цель, как человек, с расстояния два ярда. Стеклянная посудина врезалась в льдинку преградившей ей путь личной защиты. Только лучше бы эта бутыль ударила в меня… Может, не разбилась бы… А так жахнула осколками стекла в стороны, а на меня пролился поток обжигающего пламени…
Я непроизвольно вскрикнул, когда жар опалил мне лицо, и отскочил в сторону, разрывая дистанцию с подлым врагом. Упав наземь, покатился по траве, стараясь сбить охватившее мою голову и туловище пламя. Но эта горящая дрянь, которой меня окатило, не гасла ни на мгновение. И, что хуже всего, совсем не походила на простой огонь. Скорее подошло бы сравнение с раскаленным металлом. Казалось, открытые участки кожи сгорели уже до костей… А дальше только хуже стало: возникло ощущение, что меня погрузили в огненную купель… И я потерял сознание от жуткой боли, терзавшей мое тело.
Пробуждение оказалось донельзя странным — сначала мне казалось, что я тону в какой-то глубокой, непроглядной трясине, сдавливающей мое тело со всех сторон, а потом в меня словно хлынул поток живительных сил. Сковывающая меня тяжесть исчезла, вместе с этим развеялся окружающий мрак. А следом пришла боль… Поначалу почудилось, что на меня кипятком плеснули, и я, не удержавшись, застонал.
— Ты гляди, живучий какой, мерзавец, — донесся до меня чей-то восхищенный голос.
— Я же говорил, что могу хоть с порога смерти вытащить, — самодовольно ответил кто-то. — Раз сразу не сдох, то восстановить его для меня не проблема.
Превозмогая боль, я разлепил глаза и проморгался. Увиденное меня совсем не обрадовало. Я лежал на земле, а рядом сгрудились латники Винсента. И он сам, как я понял.
«Какой же я идиот… Просто осел тупоголовый… Которого обыграли как наивного болвана, — проклял я свою доверчивость и наивность, приведшую к такой трагической развязке. — И всех своей глупостью на смерть обрек…»
Душевная боль от осознания того, как моя оплошность повлияла на судьбы дорогих мне людей, быстро заглушила телесные муки от ожогов. Ведь меня не могли бросить, а значит, тут полегла вся моя дружина, раз вокруг хозяйничают люди Винсента. И дядя погиб…
— Хватит загорать! — несильно толкнул меня ногой кто-то из стоящих рядом. — Очухался уже, не прикидывайся. Я в тебя вбухал столько жизненной силы, что ты должен скакать как кузнечик.
— Потише, Йорген, — без особой заботы посоветовал какой-то мужчина. — А то сдохнет ненароком и испортит все веселье.
— Не сдохнет, — пообещал неведомый Йорген. — Пока он не расскажет, куда упрятал руны, я его ни за что не отпущу за грань.
Открыв глаза, я посмотрел на склонившегося надо мной идиота и попытался рассмеяться. Не удалось. Горло пересохло так, что только хрип какой-то вырвался. Но благожелательность врагов включала в себя и такую малость, как помощь страдающему от жажды. Мигом притащили баклагу с водой и напоили меня. А потом опять начали задавать идиотские вопросы. Хотя Йоргену они, похоже, казались разумными. Он ведь не знал, что я не использовал рун во время боя.
— Упертый попался, — довольно хохотнул Винсент, когда стало ясно, что я не собираюсь отвечать на вопросы его то ли помощника, то ли компаньона. — Огонька бы сейчас да хороший инструмент… Он бы у меня быстро запел. И развлечение бы вышло неплохое.
— Баловство все это, — с досадой отмахнулся от него Йорген и обрисовал свое видение приятных забав: — Пытать нужно спокойно, с расстановкой… Чтобы ничего не мешало и не отвлекало… В каком-нибудь тихом, уютном подвальчике… И чтобы отблески пламени плясали по стенам, а крики жертвы поглощались таящимся по углам мраком… — И с сожалением вздохнул, видимо искренне опечаленный тем, что мы находимся не в подвале. — А просто так пытать, без удовольствия, — это просто баловство. К тому же есть более быстрые и результативные способы получения нужных сведений.
— Какие? — незамедлительно поинтересовался Винсент.
— Ментальные заклинания подавления и подчинения сознания, — ответил Йорген и глупо, по-детски хихикнул: — Правда, их использование запрещено… Но нас ведь это не остановит, правда? — И рассмеялся в полный голос, радуясь удачной шутке.
— Несомненно, — хохотнул Винсент и отвлекся на миг, принимая доклад своего воина.
— Мы собрали все ценное, сэр Винсент, — сказал мужчина в потрепанных боем латах. — Вот только что делать с каретой? Запрячь ее оставшимися от погибших лошадьми? Или леди поедет верхом?
— Некогда валандаться с этой каретой, — ответил воину его господин. — Нам нужно побыстрей возвращаться в замок, а не устраивать прогулки для всяких благородных девиц. Верхом отправится. И она, и ее служанка.
Я замер, весь обратившись в слух. То, о чем разговаривали враги, меняло все. Абсолютно все. Ведь боль не боль, а прийти в себя я сумел. И уже понял: несмотря на то, что пострадал от огня, я не утратил полностью запаса накопленных сил.
Могу еще преспокойно создать заклинание третьего круга. А для того чтобы, воспользовавшись кольцом, переместиться в замок, и того не надо. Достаточно создать структуру — и прощайте. Но удрать и бросить Ребекку… Это неприемлемо.