Лорд Системы 3
Шрифт:
Первый раз он, возможно, не знал, с кем столкнулся. Но теперь он видит наши способности и при этом нас не боится.
Хорошо. Он хочет играть? Я дам ему эту возможность. Сыграем по-крупному!
Обработать рану на руке снова вызвался Сквидвард. Он использовал немного мази и наложил останавливающую кровотечение повязку.
Крохи опыта, капнувшие мне, показали, что мужчина взял первый уровень в профессии. Наверняка что-то связанное с медициной. Надо будет не забыть и расспросить об этом в поселении.
В
Сквирдвард же оказывал первую помощь охотно и с какой-то сдержанной гордостью, словно это его миссия.
Дальнейшее путешествие проходит без происшествий. Пораскинув мозгами, понимаю, что противник не хотел меня убивать. Это был намёк, вызов. Ему куда важнее было проследить нас до Спарты.
Теперь он считает себя волком, который залезет в загон к овцам. А я очень хочу его в этом разочаровать.
Вернувшись домой, мы тут же переводим Спарту на осадное положение.
Всех рабочих из посада переселяем внутрь стен, дав всего полчаса, чтобы забрать с собой необходимое.
Нечего давать убийце возможность набирать опыт, как забирать МОИХ людей напрасно. Однако не все понимают необходимость таких мер.
— Зачем нам прятаться за стенами? У нас, как бы, график установлен: в 10 часов и точка. Ни о чём таком мы не договаривались, — возмущается Мустафа.
Но я не оставляю подобное без ответа.
— Если ты забыл, Мустафа, то в военное время вы должны беспрекословно подчиняться мне, как Лорду Спарты. Однако если ты желаешь погибнуть, то я тебя не держу. Можешь остаться снаружи, — холодно произношу я.
На готового к спору Мустафу словно выливают ушат с ледяной водой. Похоже, он как-то забыл, что мы находимся не в равных позициях.
— Я не это имел в виду, — оправдывается он.
— А что же ты имел в виду, Мустафа? Хочешь сказать, что мои решения неоправданны, а предпринятые меры чрезмерны? Вроде как тебе уже успели растолковать случай у рудника, — добавляю я, хмурясь. — Мой человек погиб, чтобы твои рабочие остались живы. Мы столкнулись с настоящим убийцей, маньяком, психом. И я это говорю не для красного словца,
— Но ведь он один! — недоумевает Мустафа.
Очевидно, его участие и участие его рабочих в военных операциях в роли вспомогательных сил оставило след. Ему кажется, раз мы разбили превосходящие силы кабанятников, то один человек не может стать угрозой.
Он не видит всей картины, или же просто недооценивает одного, но крайне опасного противника.
— Да, он один. Но это не отменяет того факта, что он находится в тени, а мы — на свету. В какой-то момент эта гадина совершит бросок, и кто-то обязательно умрёт, — говорю я, смотря Мустафе в глаза, — Хочешь, чтобы это была твоя жена, Мустафа? Ведь он определённо выберет самых слабых, самых уязвимых. Сделает так, чтобы живые страдали не меньше мёртвых.
—
Теперь передо мной стоит не ушлый торговец, а собранный мужчина, готовый биться до последнего за то, что ему дорого.
Я невольно улыбаюсь. Приятно открывать в людях новые грани куда более импонирующие мне лично.
— Тогда проинформируй своих ребят, что всё серьёзно. Это не учебная тревога, — командую я, и Мустафа послушно кивает.
Может быть, эта внешняя угроза даже окажется полезной для Спарты.
Тем временем мрак ночи наваливается с удивительной быстротой.
Пока мы занимались обустройством новичков в поселении, перемещением «посада» с самым ценным имуществом за частокол, расстановкой охраны у стен и в сторожевой вышке, — ночь с королевским величием вступает в свои права.
Мириады звёзд и луна исчезают за плотным слоем облаков, делая тьму ещё гуще и темнее, и более жуткой.
Многочисленные факелы и костры зажжены в Спарте. Ворота заперты, женщины и рабы собраны в главном зале поместья.
Я уверен, что незнакомец,, не упустит шанса испытать «на зуб» наши оборонительные возможности этой первой ночью. Слишком долго он скучал без дела. Слишком много накопилось нетерпения.
Пехотинцев снабдили тяжёлыми плащами поверх бригантин. Дополнительная защита в данной ситуации не будет лишней, особенно если неизвестный решит вновь атаковать из лука или что-то ещё метательного.
Нежданно тишину и спокойствие ночи нарушает женский крик — резкий, дрожащий, пронзительный.
Все вздрагивают, включая меня. Пехотинцы, стоящие по периметру поместья, взволнованно крутят головами.
Майор, находящийся рядом со мной, хмурит брови.
— Это снаружи, — констатирует он.
— Все ли сейчас внутри? Точно никто не остался? — интересуюсь я.
— Собрали всех. Я, Михалыч и Хрюша пересчитали несколько. Все здесь, — уверенно произносит он.
И тут раздаётся второй крик. Теперь уже очевидно, что он звучит из-за частокола. Откуда-то из леса.
В нём столько отчаяния, страха и боли, что невольно хочется передёрнуть плечами.
— Как ты думаешь, кто это? — спрашивает Майор.
— Щуплого убили днём, — говорю, — значит их стела могла успеть прислать замену. Какой-то несчастной не повезло.
— Нужно её спасти! — возмущается Малой. — И плевать, что там убийца! Мы не можем позволить ему делать что угодно под стенами Спарты! Он же пытает женщину!
Слова его прерываются глухим стуком: Мышь выдаёт ему подзатыльник.
— Совсем сдурел? возражает магесса, с волнением в голосе. — Тебя же специально выманивают!
Я благодарен Мыши, за то, что она озвучила мои собственные мысли. Псих ждёт, что мы кинемся на помощь. Тогда он просто перережет нашу группу в темноте леса. Той бедняге ничего не светит, она просто приманка. Но сознавать это противно.