Лоренс, любовь моя
Шрифт:
Я тихонько кралась по ступенькам следом за старой Элис и спряталась за выступом у лестницы, ведущей в покои деда.
Молодчина старушенция! — подумала я. Видно, она все же сумела передать записку сэру Джеймсу, потому что теперь дом наполнился сердитым металлическим голосом мисс Форрестер:
— Извините, но я, как медсестра, обязана придерживаться предписаний доктора, сэр Джеймс. Вы не должны винить меня за то, что я не пускала их к вам. Врач сказал, что никто не должен беспокоить вас.
Я кинулась к дверям спальни и, затаив дыхание, услышала ответ моего
— Бред... чепуха... пошлите... за ней... сейчас же.
И тут я вошла в комнату.
Старая Элис чистила ковер у комода, стоя на коленях. Дедушка лежал на подушках, с утренней газетой в руках, про которую при виде меня сразу позабыл; и когда я увидела его серебристо-седую голову и старое морщинистое лицо, у меня защемило сердце.
Я оставила без внимания разъяренный взгляд мисс Форрестер. Она развернулась и гордо проследовала из спальни, хлопнув дверью слишком громко для человека, который так печется о спокойствии пациента. Было очевидно, что сиделка в ярости, и я могла бы расхохотаться от радости, потому что совместными с Элис усилиями мы победили ее.
Мой дед был вне себя от счастья и протянул ко мне руки.
— Малышка Хью... — едва слышно прошептал он, но я смогла разобрать его слова, опустилась на колени и обняла его за худые плечи.
— Дедуля, дорогой, милый, милый дедушка! — совсем по-детски обратилась я к нему, и слезы полились из моих глаз, так что мне пришлось уткнуться лицом в подушки. Я чувствовала, как он гладит меня по голове.
— Маленькая Вера. Только представьте себе — у меня есть внучка. Все эти годы я позволял им держать тебя вдали от меня... сомневался... Теперь нет никаких сомнений... ты так похожа на моего мальчика... моего бедного сыночка... до того, как он вырос и стал мужчиной... Он ведь тоже когда-то был хорошим, милым и добрым, но что-то случилось с ним, Вера. Нам этого никогда не понять, но он переменился. Встал на кривую дорожку. Так иногда бывает, моя дорогая.
— Я всегда буду хранить память о нем, — хлюпнула я носом.
— Не надо плакать, милая.
Я рассмеялась, потом снова заплакала и снова засмеялась, вытирая глаза уголком простыни.
Старая Элис, проявив необычайный для людей ее склада такт, засеменила прочь из комнаты, прихватив свои тряпки и веники.
Думаю, мисс Форрестер решила, что если она прервет нас, из этого не выйдет ничего хорошего, поэтому не появлялась, пока дед не позвонил в колокольчик, а это случилось добрый час спустя.
Все это время я просидела у кровати дедушки, радуясь тому, что он выглядит немного лучше, хотя и понимала, что улучшение это временное. Он был неизлечимо болен. Но как же было здорово сидеть вот так рядом с ним и слушать, как он говорит, держась за мою молодую теплую руку своими холодными старческими пальцами.
Он никак не мог свыкнуться с мыслью о моем необычайном сходстве с отцом и то и дело поглядывал то на фото, то на меня.
Однако дед сказал, что я унаследовала твердый характер моей матери. Юная Мод была стойкой и храброй, поведал он мне, и показала беспримерную
— Мы оказались не правы, что не признали публично ни ее, ни тебя, но Грейс, моя жена, была категорически против этого, — тяжело вздохнул он. — А после падения, которое приковало ее к постели, она стала просто невыносимой и такой подозрительной! Она всегда хотела стать первой леди Озерного края и ожидала, что сын наш превратится в первого джентльмена. Но увы! После той ужасной ночи ее надежды и амбиции пошли ко дну вместе с ним. И только проблески сознания заставили ее оставить Мод жить здесь, с нами. На самом деле, когда я впервые предложил отослать бедняжку вместе с младенцем, именно твоя бабушка воспротивилась этому. Но она умерла прежде, чем сумела перешагнуть через себя и признать тебя.
— Не важно, я так счастлива, что мы все-таки познакомились с тобой, милый дедушка! — Эмоции так и распирали меня.
— Конечно, — ответил он. — Теперь все изменилось. Я должен попросить своего адвоката прийти ко мне. Хочу, чтобы ты по праву носила имя Халбертсон и обрела свой законный дом. Ты наследница, Вера. Тебе должно перейти все, что досталось бы Хью.
— Нет, нет! Прошу тебя, оставь все как есть. Пусть все достанется Лоренсу!
Дед удивленно уставился на меня:
— Лоренсу? Моему внучатому племяннику? Что тебе известно о нем?
— Я знаю его. Мы много раз встречались. Я... Я думаю, он — просто чудо! — заикаясь, промямлила я.
Мой дед помолчал немного, видно, был ошарашен, потом проговорил:
— Да, он милый мальчик, этот Лоренс. Па него можно положиться. У него в жилах течет кровь моей сестры. Но в нем больше от Бракнеллов, чем от Халбертсонов. Бракнеллы люди неплохие, но уж больно упрямые. С отцом Лоренса невозможно было договориться.
Это совершенно не удивило меня. Очень похоже на того Лоренса, которого я знала. С ним тоже каши не сваришь. Еще тот упрямец. В подбородке и в изгибе губ чувствуется решимость и сила.
— Лоренс — твой законный наследник. Не надо ничего менять, дедушка, — взмолилась я.
Дед рассмеялся:
— Гром меня разрази! Тебе он нравится и все такое?
Я молча опустила голову, чувствуя, как кровь прилила к щекам. Я и так сказала слишком много, но мне было все равно. Я могла положиться на вновь обретенного деда, который уже стал мне ближе, чем моя строгая мать.
Дедушка снова заговорил:
— Ты такая странная. Деньги, поместье, положение в обществе — ничего не значат для тебя?
— Да, конечно, но...
— Тебе нравится этот великолепный старый дом?
— Да, — немного поколебавшись, ответила я.
— Понимаю, — кивнул он, — наверное, считаешь его мрачным и грустным. Боль и сожаление — все эти невеселые события наложили свой отпечаток. Ты чувствуешь это, ты такая нежная девочка. Но как только это место окажется в молодых и веселых руках, все изменится. Призраки прошлого покинут его навсегда.
Что ж, дедушке пора было передохнуть, так что я поцеловала его на прощание и пообещала прийти опять.