Лось 2
Шрифт:
— Вших-бабах?.. — неуверенно предположил, вспомнив лекцию Макса.
— Да, точно… Такой вших, такой бабах, что никого не остается. Знаешь, что всегда тревожит всадниц? Что найдется такой вот помогальщик или помогальщица. Твари зациклены на своем кодексе: четыре на четыре. И сколько ни тверди народу, что правило "только четыре человека, а два погибших всадника равно победа" незыблемо, всегда может найтись придурок, считающий, что кодекс тварей не для нее или него. Не понимая, что существуют необходимые жертвы.
— Себя ты тоже в жертвы записываешь?
— А почему нет? Миша, я
— Сколько окон у тебя?
— Сто семь, — Арина перевернулась на бок, отворачивая от меня лицо, — Но мне не дадут оставить карьеру, пока не исполнится сорок пять, а до этого возраста мне еще восемь лет. На долю Ногайских приходится десять-пятнадцать окон в год, вот и считай. И не забывай, что отметку в сто двадцать девять не перешагнул никто.
— Мне не нравится твое настроение, — я встал с полки и силком повернул ее лицо к своему.
— Так подними его, — и подалась губами навстречу.
Крепкая грудь идеально заполнила ладонь, а способ поднимать женщинам настроение я знал только один….
Таких отношений у меня еще не было — расчетливых, циничных и в то же время щедро приправленных горькой обреченностью. С Зайками… с Зайками я знал, что мы просто друг другу не подходим, но никогда не ощущал дыхания распростершей над нами крылья смерти. С Ариной все было иначе. Она уже смирилась со своей скорой гибелью и каждый раз отдавалась как в последний.
Она могла встречать меня каждый день из универа, терпеливо ожидая в своей крутой машине, заставляя прохожих с завистью коситься на хищные обводы и затонированные стекла — иметь такие разрешалось лишь очень ограниченному кругу лиц. И могла исчезнуть на несколько дней, оставляя в полном неведении — жива ли? Не ранена ли? В газетах освещались далеко не все прорывы, а специально сообщать мне о ее состоянии никто не спешил.
Не могу сказать, что всадница мне не нравилась — как раз таки нравилась. Но это не отменяло того факта, что на следующий день после траха в раздевалке ко мне на квартиру снова заявилась Краснова с настоятельным пожеланием продолжить завязавшиеся отношения, да еще не просто так.
— И что я смогу у нее выведать? Двадцать способов хвата артефактного оружия? — буркнул наобум, потому что как раз их мы обсуждали с Ариной на обратном пути в город.
— В интуиции тебе не откажешь. Нас, — слова "нас" прозвучало с большой буквы, — Очень интересуют их артефактные мечи.
— Не мечи, а сабли, вроде бы, — уточнил я.
— Да хоть палаши или катаны, один хрен! Орудовать саблями предпочитает твоя подружка, остальные обычно более консервативны. Но ты только подумай, насколько можно было бы облегчить экзы, если заменить ваши вибро-мечи на точно такие же по характеристикам, но не завязанные на дополнительное питание! Вспомни: ты сам шумел, что один удачный удар всадника, разрыв кабеля или даже просто
— Хочешь сказать, что вы до сих пор не в курсе их секрета? — недоверчиво уточнил у полковника.
— Представь себе, не в курсе! — огрызнулась Елена, — Ногайские — единственный поставщик спецоружия, его покупают у них все кланы, а до сих пор даже неизвестно, где они его производят. Из всех кланов они — самый закрытый.
— Если это такой секрет, то сомневаюсь, что Арина его знает. Она же не разработчик, а просто пользователь, если можно так выразиться.
— Пользователь, да не простой! — парировала Краснова, — Кровавая Ведьма уже много лет — визитная карточка Ногайских. И доподлинно известно, что ее знаменитые сабли появились всего лишь десять лет назад, тогда как карьеру всадницы она начала задолго до этого. И за эти десять лет они у нее дважды менялись. Хоть что-то, да знать она должна!
— И что ты предлагаешь? Вот я ее трахаю, а вот внезапно останавливаюсь и спрашиваю: "Кстати, хорошая моя, а кто сделал тебе твои замечательные сабли?"
— Не так топорно! — поморщилась телохранительница, — Вообще-то из тебя шпион, как из… сам, если хочешь, продолжи — мне одна нецензурщина на ум лезет. И поверь, на самом деле никто не ожидает от тебя больших подвижек, но нам хватит намека. К тому же твой психопортрет изучен, и ты не можешь отрицать, что тебе нравятся подобные Ведьме — красивые, волевые и сильные! В отличие от многих тебе не придется себя насиловать и спать с полной противоположностью собственных вкусов.
— Вообще-то мне нравятся покладистые.
— Себе-то не ври! Вот появится завтра машина Ведьмы перед университетом, и ты, такой гордый: "Пошла нах!"
Примерил на себя ситуацию и вынужден был согласиться — не послал бы. Принуждения бы не потерпел, но вот так, добровольно…
— Вот и не выделывайся! — Елена легко считала все пробежавшие мысли с моего лица, — Просто будь собой! А заодно держи глаза и уши раскрытыми.
— А вы не боитесь, что я совсем переметнусь к Ногайским?
Голая Елена, откинув одеяло, весело расхохоталась:
— Мальчик, никто не предложит тебе больше, чем мы! Помни это! Для всадницы сто двадцать окон — объективный порог, его пересекают единицы. Сто тридцать — недостижимый предел. Я не знаю, почему так, но это есть. Как только Ведьма погибнет, ты станешь для Ногайских никем, относительно полезным ресурсом, не более. Уж если ты так рвался в клановую верхушку, то тебе стоило бы держаться своей бабки — она до сих пор не оставила на тебя видов, просто ее пока придерживают.
— А что же я получу от вас? — всем телом придавил Краснову к дивану.
— Ты еще не понял? А ведь я уже устала намекать! Империю, мой император, — выдохнула Елена, затихая подо мной и долго вглядываясь мне в лицо, — Всего лишь одну шестую часть суши и еще одну шестую под протекторатом. Одну треть планеты… Не сразу, шаг за шагом. И Ведьма — это тоже один из шажочков. Но ведь стоящий куш, не правда ли?..
Ебать-колотить, да какого хера?!
Я вам кто?! Гребаная Золушка?!
Что-то не нравится мне эта сказочка!