Лось 3
Шрифт:
— Я отменил совещание, — прошамкал он, встречая меня в пустом кабинете, — Проведешь его завтра сам.
— Повестка та же?
— Да, ничего нового. Садись, не стой, хочу с тобой поговорить.
Отказываться не стал — после внеплановой физкультуры хотелось не только присесть, а еще и прилечь. Впрочем, начальник выглядел еще хуже, а у меня наверняка причина поприятнее.
— Что это? — почти как я недавно спросил он на подсовываемую по случаю бумагу.
— Прошение лейтенанта Гайновой на увольнение.
— Жаль… — пробежался он глазами по строчкам, — Но не всем
— Даже не возражаете? — немного удивился его покладистости, все же офицером Инна была очень ответственным.
— Навидался таких, сломленных… Ничего, Забелин ей пузо надует, оправится. Бабы, они в чем-то нас слабее, а в чем-то сильнее… Мы вот, если ломаемся, то уже навсегда…
Есть подозрение, что между вчера и сегодня я пропустил не только получение заключения из госпиталя по поводу Тушки. Накануне князь тоже не фонтанировал позитивом, но той обреченности, что давила сейчас на плечи, в его присутствии не ощущалось.
— Петр Апполинарьевич, что-то случилось?.. — робко поинтересовался у босса, не надеясь на ответ — с самого моего прибытия мы с ним общались исключительно по делу.
— Случилось, Миша, случилось, — вставший из-за стола и подошедший к окну с видом на кладбище Сомов начал постукивать себя кулаком по бедру. По сравнению с ранее подмеченными жест выходил неуверенным — Давно уже случилось, а мы все проглядели… Впрочем, это наша с Марией забота, я тебя позвал за другим…
Минуты две прошли в тишине, нарушаемой лишь размеренным шорохом трения костяшек пальцев о генеральские лампасы.
— Слу-чи-лось… — вновь прошептал он на грани слышимости.
Скрипнула дверь, впуская в кабинет невзрачного мужчину, возрастом около сорока. Пару раз замечал приглашенного рядом с князем, но не присматривался — его эмофон обычно оставался такими же невыразительными, как и внешность. Так и сейчас:
— Вызывали?.. — интонация неуверенно-вопросительная, а в эмоциях полный штиль.
— Вызывал. Знакомьтесь, Михаил Анатольевич, это Арнольд, — вздрогнул от прозвучавшего имени. Я, конечно, понимаю, что калифорнийский губернатор свое имя не приватизировал, но неожиданно было его услышать по отношению к сутулому неяркому индивидууму, — Арнольд Антонович Беренгольц. Недонемец, как и вы.
— Я русский! — у «Шварца» (вот и готова кличка-позывной для нового знакомца!) впервые прорезались чувства.
— Я тоже! — повторив ритуал с тростью, встал и пожал мужчине руку.
— Очень хорошо, что вы оба так думаете, — оборвал наши расшаркивания князь, — Арнольд — заместитель моей правой руки на протяжении уже десяти лет. Теперь — он ваш.
— Э-э-э…
— Я отхожу от дел! — объявил Сомов, — Не только от ваших, а вообще. Уеду в Ливадию, давно там не был… Формально я останусь вашим командиром, пока
— А-а?..
— Не волнуйтесь, процесс растянется примерно на год, ваши раны успеют зажить. Каждую первую неделю месяца я буду возвращаться, чтобы дать вам возможность пройти обследование в госпитале, заодно напоминая всем, что вы не брошены, но большего от меня не ждите. Ливадия… — задумчиво произнес князь, — Там сейчас бархатный сезон… Качаться в кресле-качалке, смотреть на закат над морем, попивая местное вино, и может быть, наконец-то засесть за мемуары…
— Ваше сиятельство! — обратился ко мне тезка мистера Вселенной, испугав непривычным именованием, — Желательно, чтобы вы выделили на знакомство с нашей службой хотя бы полдня.
«Итить-колотить! Железный Арни не один, есть целая служба!» — запаниковал про себя.
— В субботу с утра у меня, вас устроит? — спросил у спокойно стоящего рядом Беренгольца.
— Вполне. Разрешите идти? — уточнил он у непонятно кого — то ли у меня, то ли у Сомова.
— Иди! — отпустил его император решительным кивком, — Будет у вас еще время познакомиться.
Легким наклоном головы подтвердил приказ генерала.
— Кто он и зачем он мне? — поинтересовался, едва за Арни закрылась дверь.
— Ты, конечно, молодец, что с Забелиными мосты навел, — невпопад начал Сомов, — Но младший Забелин сейчас — даже не дитя в больших делах, а всего лишь заготовка под будущую должность. Полено, из которого можно выстругать Буратино, или которое старина Джузеппе бросит в костер очага, когда настанут холода. И еще себе на уме, как и его мамаша, всегда это помни! А еще помни, что он, прежде всего, не твой друг, а друг детства моих внучек! И двигать они его будут независимо от твоих предпочтений! Я поссорю их, благо у меня возможностей гораздо больше твоего, и дальнейшая его карьера в какой-то момент окажется зависимой от твоего слова, но сильно на это не рассчитывай — предан он все равно останется моей крови, а не тебе. А вот Арнольд… он его уравновесит. Когда-то я его подобрал на улице, где он продавал себя разным извращенкам. К женскому полу он с тех пор устойчиво равнодушен, зато предан мне как собака. И свою преданность он перенесет сейчас на тебя, видя в тебе моего преемника.
— А как он сам отнесется такой передаче?
— Понимаешь, собаку я не зря упомянул — он пес, пес по натуре. Но псы, вопреки расхожему мнению, достаточно легко меняют хозяев — они служат за корм, страх и ласку. В отличие от самих хозяев… Я никогда не сменю своего Евстигнея на него, к тому же мое время уходит. А ты… Дай ему его мечту — станешь его хозяином навек. В империи слишком многое прогнило, а я на многое привык закрывать глаза. Тебе будет проще — твое желание менять мир подарит ему новое дыхание. Он много знает… слишком много, чтобы просто его отпустить… Стань ему вожаком, и он пойдет за тобой!