Лощина
Шрифт:
– Когда вы вспомните еще что-нибудь, не откажите в любезности сообщить мне об этом, леди Энкейтлл, – сказал он сухо.
– Конечно, инспектор, – ответила она. – Иногда вдруг вспомнишь что-нибудь совершенно неожиданно.
Грэйндж вышел из кабинета. В холле он оттянул пальцем воротник, чтобы немного ослабить его, и глубоко вздохнул. Ему казалось, что он только что выбрался из зарослей чертополоха. Пожалуй, сейчас больше всего ему нужны самая старая обкуренная трубка, пинта [63] эля [64] и хороший бифштекс с картошкой. Что-то простое, но существенное.
63
Пинта –
64
Эль – разновидность светлого пива.
Глава 21
Леди Энкейтлл скользила по кабинету, рассеянно трогая указательным пальцем то ту, то другую безделушку. Сэр Генри, откинувшись на спинку кресла, наблюдал за ней. Наконец он спросил:
– Люси, зачем ты взяла пистолет?
Леди Энкейтлл подошла к мужу и грациозно опустилась в кресло.
– Сама не знаю, Генри. Вероятно, у меня была какая-то смутная мысль о несчастном случае.
– Несчастном случае?
– Да, эти корни деревьев, – рассеянно продолжала говорить леди Энкейтлл, – торчащие из земли… так легко споткнуться… могло быть, что, сделав несколько выстрелов по мишени, оставили в магазине револьвера пулю… беспечность, конечно, но люди и в самом деле беспечны. Знаешь, я всегда думала, что несчастный случай – самое простое объяснение содеянному. Потом, конечно, сходишь с ума и обвиняешь себя…
Ее голос совсем замер. Сэр Генри не отрывал взгляда от ее лица.
– С кем должен был произойти несчастный случай? – спросил он так же спокойно и осторожно.
Люси немного повернула голову, с удивлением глядя на него.
– Конечно, с Джоном Кристоу.
– Господи, Люси!..
– О Генри, – сказала она серьезно. – Меня ужасно беспокоит Эйнсвик.
– Понимаю. Все дело в Эйнсвике! Ты всегда слишком сильно любила Эйнсвик, Люси! Иногда мне кажется, это единственное, что ты любишь на самом деле!
– Эдвард и Дэвид – последние… последние из Энкейтллов. И Дэвид не подходит. Он никогда не женится из-за своей матери и… вообще. К нему перейдет Эйнсвик после смерти Эдварда, и он так и не женится, а нас, тебя и меня, уже не станет, прежде чем он доживет до средних лет. Он будет последним Энкейтллом, и все исчезнет.
– Это имеет такое большое значение, Люси?
– Разумеется! Ведь это Эйнсвик!
– Ты, Люси, должна была родиться мальчиком. – Он слегка улыбнулся, так как не мог представить себе Люси не женщиной!
– Все зависит от женитьбы Эдварда… А Эдвард так упрям… Эта его длинная голова, совсем как у моего отца. Я все надеялась, что он забудет Генриетту и женится на какой-нибудь славной девушке. Но теперь вижу, что это безнадежно. Потом я думала, что связь Джона с Генриеттой быстро распадется. Мне казалось, что все интрижки Джона никогда не были продолжительными. Но он действительно любил ее. Я надеялась, что, если Джона не будет на их пути, Генриетта выйдет за Эдварда. Она не такой человек, чтобы жить прошлым. Так что, как видишь, все сводилось к одному – избавиться от Джона Кристоу!
– Люси! Ты не… Что ты сделала, Люси?
Люси Энкейтлл снова поднялась с кресла, вынула из вазы два засохших цветка.
– Дорогой, – сказала она, – неужели ты можешь предположить хоть на мгновение, что я убила Джона Кристоу? У меня была эта глупая идея насчет несчастного случая. Но потом, знаешь, я вспомнила: мы ведь сами пригласили Джона Кристоу,
Она смотрела на него со своей неизменной очаровательной, любящей улыбкой.
– Я всегда беспокоюсь за тебя, Люси, – с нажимом сказал он.
– Не стоит, дорогой! Ты видишь, что все в общем-то к лучшему. Джона нет. Это мне напомнило, – раздумчиво проговорила Люси, вспоминая, – того человека в Бомбее [65] , который был так ужасающе груб ко мне. Через три дня его переехал трамвай.
Она открыла стеклянную дверь на террасу и вышла в сад. Сэр Генри сидел неподвижно, наблюдая за тем, как высокая, стройная фигура удаляется вниз по тропинке. Он казался старым и усталым, а лицо выглядело как у человека, живущего в постоянном страхе.
65
Бомбей – портовый город в западной Индии на побережье Аравийского моря.
На кухне заплаканная Дорис Эммотт совсем поникла под строгими упреками мистера Гаджена. Миссис Медуэй и мисс Симмонс исполняли роль хора [66] в греческой трагедии.
– Забегать вперед и делать скоропалительные заключения – так может поступать только неопытная девушка.
– Абсолютно верно, – поддержала миссис Медуэй.
– Если вы увидели меня с пистолетом в руке, правильно было подойти и сказать: «Мистер Гаджен, не будете ли вы так добры дать мне объяснение».
66
Хор – в древнегреческой трагедии группа людей, обычно от 12 до 24 человек, принимавшая участие в представлении, дополняя основное действие или сопровождая его пением и танцами.
– Или вы могли бы подойти ко мне, – вставила миссис Медуэй. – Я всегда охотно готова объяснить молодой девушке, не знающей жизни, как ей следует поступить.
– Чего вы не должны были делать, – строго продолжал Гаджен, – так это идти и болтать об этом полицейскому… к тому же всего лишь сержанту! Никогда не следует связываться с полицией, если этого можно избежать.
– Достаточно неприятно, когда полицейские в доме.
– Ужасно неприятно, – прошептала мисс Симмонс. – Ничего подобного не случалось со мной раньше.
– Мы все знаем ее сиятельство, – продолжал Гаджен. – Я спокойно ко всему отношусь, что бы ее сиятельство ни сделала… Но полиция не знает ее сиятельства, как ее знаем мы, и не годится, чтобы ее сиятельство беспокоили глупыми вопросами и подозрениями только потому, что она разгуливает с огнестрельным оружием. Это на нее похоже, но у полицейских на уме только убийства и прочие подобные вещи. Ее сиятельство просто очень рассеянная леди, которая и мухи не обидит, хотя нельзя отрицать, что она оставляет вещи в самых необычных местах. Я никогда не забуду, – с чувством добавил Гаджен, – как она принесла живого омара [67] и положила его в холле на поднос для визитных карточек… Я думал, у меня начались галлюцинации!
67
Омар – крупный морской рак, который водится у северных берегов Европы и мясо которого высоко ценится из-за прекрасных вкусовых качеств.