Лощина

Халле Карина

— Моей душой? — спрашиваю я.

— Ах, забыла. Иногда вы задаетесь вопросом, есть ли она у вас. Я говорю, что есть. И она очень, очень славная, — она улыбается. И снова ее зубы немного острее, чем были раньше. Она машет рукой перед моим лицом. — Вы увидите, как dorec летит fantasm, мистер Крейн. Оставьте vorus vim в покое.

Половина ее слов даже не имеет смысла.

Но потом я теряю равновесие и падаю влево. Ожидаю, что мое плечо врежется в липкую земляную стену, но этого не происходит. Я продолжаю падать и падать.

И падать.

***

Просыпаюсь

в своей постели. Это медленное пробуждение, поскольку фрагменты ночи ускользают из моих рук. Голова раскалывается, как будто у меня сильное похмелье.

Уши привыкают к тиканью часов, и я оглядываюсь в тусклом утреннем свете, чтобы посмотреть, который час. Шесть сорок четыре. Мой будильник зазвонит через минуту.

Все, что произошло, почти забылось. Я помню, что засиделся допоздна, не мог уснуть. Я думал о Броме, Кэт и Саре, а потом подумал о… Вивьен Генри? О голосах, запертых за дверью? Об острых зубах Сестры Леоны?

Провожу ладонью по лицу.

— Что со мной происходит?

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь еще раз уловить фрагменты ночи, но они тают, как сны. Были ли это сны? Ведения? Появился ли снова мертвый учитель?

У меня нет ничего, кроме вопросов, и никогда ответов.

Какой тогда из меня учитель?

Глава 22

Кэт

На следующее утро я просыпаюсь с тяжестью на сердце. Гнев и стыд окутывают меня, как туман за окном. Сначала вспоминаю ссору с Бромом в конюшне, с последним человеком на Земле, с которым я хотела бы ссориться. Он был таким жестоким и бессердечным, но я вышла из себя. Знаю, он не виноват, что ничего не помнит, и знаю, что именно поэтому он сам не свой, и стал таким грубым. Мне следовало проявить больше понимания.

Но опять же, я не заслужила, чтобы меня сравнивали с грязной тряпкой. Я не заслуживаю его вспышек ревности. Наоборот, пытаюсь помочь ему, и кажется, что я единственная, кто помогает.

За исключением Крейна. Надо поговорить с ним. Вчера, когда мы уходили с его урока, он пообещал, что прочитает о заклинаниях, которые помогут обратить вспять потерю памяти. Я благодарю бога, что у меня есть он, единственный человек, который волнуется так же сильно, как и я. В кои-то веки чувствую, что не одинока.

Медленно встаю, оглядываю спальню, стопку книг на письменном столе, засушенные цветы в вазе, карты Таро, которые теперь могу оставить на виду. На стене — картина в рамке. Однажды, осенним днем, сидя с отцом на крыльце, я прижимала крашенные листья к холсту, оставляя цветные контуры, не осознавая, что создаю момент, который будет жить вечно.

Смогу ли я забрать это с собой в школу? Что мне можно взять с собой? Если несколько недель назад идея жить в кампусе приводила в восторг, то теперь меня тошнит от этого. Потому что это не мой выбор, и я не знаю, почему мама хочет, чтобы я была там. Она правда хочет, чтобы мы с Бромом стали ближе, потому что все думают, что мы хотим пожениться? Или замешано что-то другое? После слов Фамке, и после того, как Бром подтвердил это, я знаю, что мама не принимает близко к сердцу мои интересы.

Помня об этом, я одеваюсь. Когда выхожу

в ванную, чувствую запах сытного завтрака из жареной свинины и яиц, запах свежемолотого кофе и цикория и слышу, как Фамке с мамой разговаривают на кухне по-голландски. Жаль, что я не могу понять, о чем они говорят — родители не утруждали себя попытками научить меня своему родному языку, — но я, по крайней мере, слышу по тону, что у них идет какой-то спор.

Когда я, наконец, собралась, воткнув последние шпильки в волосы, направляюсь к обеденному столу, за которым сидит мама и читает еженедельную газету. Она поднимает на меня взгляд, но ничего не говорит. Я сажусь напротив нее, когда входит Фамке и подает мне завтрак.

— Спасибо, — говорю я, она тепло улыбается, но улыбка сразу гаснет, когда она смотрит на маму и направляется обратно на кухню.

После ссоры с Бромом прошлой ночью я некоторое время оставалась с Подснежницей. Ее энергия изменилась после его присутствия, она стала беспокойной и скребла землю лапами. Потребовалось время, чтобы успокоить ее, и я не спешила возвращаться в дом и встречаться с мамой и Ван Брантами. К тому времени, когда я вернулась в дом, Ван Бранты ушли, мама уже легла спать, а Фамке прибиралась. Я хотела подробнее поговорить с ней о нашем недавнем разговоре, но устала, а она казалась немного замкнутой, как будто и так уже сказала слишком много.

— В эту пятницу ежегодный костер, — говорит мама, просматривая газету, держа очки на уровне глаз. — Если ты переедешь в школу в субботу, это будет отличный способ провести здесь твой последний вечер. Можешь пойти с Мэри.

Мэри. Чувствую укол вины. Я забыла о ней с тех пор, как пошла в институт. Вначале она часто ждала у забора, чтобы встретить меня и Матиаса по дороге домой, а после того, как Матиас перестал ездить со мной верхом, я видела ее всего раз или два. Нужно связаться с ней, и как можно скорее. Она — единственное, что осталось в моей жизни нормального, хотя я отдалюсь от нее еще больше, как только начну жить в школе.

— Обязательно спрошу ее, — говорю я. Затем, вопреки здравому смыслу, говорю: — Прости за вчерашний вечер. Я не хотела огрызаться.

Мама опускает очки и слегка улыбается мне.

— Все в порядке. Я знаю, что сейчас все сложно. Со временем станет понятнее. Просто сосредоточься на учебе и на Броме.

— Могу я тебя кое о чем спросить?

Выражение ее лица слегка застывает, она настороженно относится к моей просьбе.

— Конечно.

— Почему ты так сильно хочешь, чтобы я вышла замуж за Брома? Почему вы с Ван Брантами пообещали нас друг другу в таком юном возрасте?

Она издает смешок. Нервный смешок.

— Оу. Честно говоря, это была идея твоего отца.

Вранье. Она лжет прямо мне в лицо.

— Почему? — настаиваю я. — Мы были богаты. У нас было гораздо больше денег, чем у Ван Брантов. Почему он хотел, чтобы я вышла замуж за кого-то из низшего класса?

— Катрина, — упрекает она. — Из низшего класса? То, что у твоего отца было много денег, когда я выходила за него замуж, не делает нас лучше, чем их. После прошлой ночи, а теперь еще и с этими надменными мыслями, думаю, тебе следует адресовать эти вопросы себе. Поройся внутри себя, а?