Лошадь без головы (с иллюстрациями)
Шрифт:
Клыки вызвали всеобщее восхищение, но к ним не решались притронуться. Всем опять стало весело. Берта и Мели прислуживали с большой ловкостью и быстротой. Все маленькими глотками попивали из жестяных коробок дымящийся напиток.
— Никогда я не пил ничего вкуснее! — кряхтел над своей чашкой Татав, а глаза у него от жадности разгорелись.
Это был всего лишь пресный бульон, приготовленный на мутной воде, но он приобретал необычайный вкус оттого, что его распивали в своей компании, да еще в потайном месте. Габи зажег сигарету и пустил
— О чем будем говорить? — спросила Марион.
— О лошадке, конечно! — сказал Габи. — Каждый выскажется по очереди, даже малыши. Начнем с Фернана. Он больше всех знает и должен говорить первым.
Все взгляды обратились к Фернану.
— Меня больше всего поразила одна вещь, — заявил он, тщательно подбирая слова. — Целый год мы делали с лошадью что хотели, и это никого не трогало. Вдруг все ею заинтересовались, как будто начиная с какого-то момента она сделалась необыкновенно ценной.
Взволнованные ребята нервно зашевелились вокруг огня: первое совещание обещало быть захватывающе интересным.
— Очень хорошо! — сказал Габи. — Но теперь нам надо установить, в какой именно момент это произошло. В этом все дело. По-моему, это началось в тот вечер, когда отвалилось переднее колесо, а еще точнее, когда Рубло начал вертеться вокруг тебя и Марион. Что же случилось до и после этого?
— Я уже рассказывал, — ответил Фернан. — Вернувшись с базара, мы нашли лошадь на земле. Я ее поднял и поставил у стены. Вот тут-то и притащился этот подлый дядька…
— Рубло злился на лошадь, — добавила Марион. — Я уверена, что мы ему в чем-то помешали…
— А потом что было? — спросил Габи.
— Потом, — продолжал Фернан, — вернулся папа. Мы сняли колеса, и на другой день лошадка ушла на ремонт. Не знаю, что мне еще рассказать. В нашем доме ничего таинственного не произошло.
— Таинственное происходит так, что и не заметишь, — шутливо вставил Зидор. — Может быть, твоя лошадка начала нестись и оставляет во всех углах золотые монетки…
Это предположение вызвало хохот.
— Довольно! — рассердился Фернан. — Вы знаете так же хорошо, как я, что лошадь ровно ничего не стоила. А вчера вечером, после ухода Рубло, сам инспектор мне сказал одну вещь, которая заставила меня насторожиться…
— Что он сказал? — заинтересовался Габи.
— Синэ сказал: «Может быть, эти люди из грузовика зря украли лошадь, может быть, они ошиблись…» Тогда понятно, почему Рубло обшарил у нас весь дом.
Зидор и Габи тихо свистнули сквозь зубы, а остальные переглядывались, ничего не понимая.
— Если торговец действует заодно с этими людьми, — задумчиво пробормотал Габи, — значит, он надеялся найти у тебя какую-то вещь, которая представляет для них огромную
— Рубло ничего не нашел! — запротестовал сбитый с толку Фернан.
— Может быть, он и сам не знал, что искал, — сказала, засмеявшись, Мели.
— Все эти разговоры уводят нас в сторону, — заметила Марион, — но одно ясно: вечером, в день катастрофы, лошадка вдруг стала очень дорогой для целой кучи народа, а пять дней спустя, в тот вечер, когда ее у нас украли, она уже ничего не стоила. Приходится думать, что лошадка изменилась за этот промежуток времени…
— Либо в руках Фернана и его отца, либо в руках мастера Росси! — категорическим тоном закончил ее мысль Габи. — Больше никто до нее не дотрагивался.
Угли медленно угасали, но Фернан видел, как у ребят горели глаза. Марион смотрела на него в упор и нежно поглаживала своих собак. Все ждали, затаив дыхание. Габи пришел ему на помощь.
— Ты кое-что забываешь, — добродушно сказал он. — Это со всяким может случиться. Постарайся вспомнить…
— Росси только спилил старую вилку и заменил ее новой, — сказал Фернан, качая головой. — Тут и думать не о чем. Мы сдали ему лошадь в разобранном виде, а когда он ее вернул, все было на месте.
— Ты в этом твердо уверен? — спросил Зидор. — Допустим, что Росси ничего не тронул, но твой отец мог что-нибудь снять так, что ты этого не заметил.
— Я помогал ему во всем до самого конца, — сказал Фернан. — Мы сняли колеса, развинтили гайки на ступицах, кое-где соскребли ржавчину.
— И больше ничего?
— Нет, еще что-то. Папа взял лошадку за задние ноги и высыпал из нее все на пол. Живот был у нее набит всякой дрянью. Папа не хотел нести ее к Росси в таком виде.
— Вот теперь все ясно! — воскликнул Габи, вскакивая на ноги. — Что же было в лошади?
— Вы это знаете так же хорошо, как я, — насмешливо отозвался Фернан. — Вы сами постоянно пихали в нее всякую дрянь, какая только попадалась под руки. Бедная лошадка!
Габи наклонился к Фернану.
— Деревянная твоя голова! — закричал он, тряся Фернана за плечи. — Без всякого сомнения, у лошади в животе что-то лежало, а вы не заметили! А теперь вы потеряли! Вот в чем дело!.. Что же вы из нее вытряхнули?
Озадаченный Фернан устремил взор в пространство, стараясь восстановить в памяти все, что было в тот вечер.
— Прежде всего вытряхнули паклю, конский волос и масляные тряпки, — сказал он беззвучным голосом. — Отцу пришлось взять крючок, чтобы все это вытащить. А уж все прочее вылетело сразу…
— Что именно?
— Всякое ржавое железо! Там его было не меньше десяти кило.
— Что именно? — настаивал Габи.
— Болты, сломанная пилка, дверная ручка…
— Ручку я сунул… вместе со всякой другой ерундой, — сознался несколько смущенный Зидор. — У лошади был слишком пустой звук — надо было чем-нибудь набить ей брюхо.