Лошадь в мифах и легендах

Гоувей Олдфилд М.

Две знаменитые ирландские ярмарки – в Кармане и Таилтине, отличительной особенностью которых являются скачки, раньше были предназначены для чествования умерших, как и Олимпийские игры.

Подобные конные игры описаны Вергилием, а Тацит упоминает, что германский принц, присоединившись к конским играм, выполнил погребальную церемонию в честь своего отца.

После гибели Патрокла Ахиллес сказал мирмидонянам, что не следует распрягать коней, и призвал вместе с ними скорбеть по Патроклу, поскольку тем самым ему будут возданы самые большие почести. А уже после того, как дань скорби будет отдана, можно будет распрячь светлогривых коней и устроить вечернюю трапезу. После этого мирмидоняне во главе с Ахиллом трижды объехали на конях и колесницах вокруг тела Патрокла.

Позже, когда начались

погребальные игры в честь Патрокла, Ахилл, установивший призы победителям гонки на колесницах, сказал, что горе от потери любимого друга не позволяет ему принять участие в состязаниях, что он непременно сделал бы, если бы речь шла о потере человека не столь дорогого его сердцу. Ахилл остро чувствовал, что кони Патрокла тоже горюют. Он заверил мирмидонян, что вынесет это горе, так же как и славные кони в конце концов переживут потерю ездока, которого так любили. Патрокл всегда был к ним добр и часто умащивал их шелковистые гривы нежным маслом, когда купал их в чистых водах реки. Это о нем горюют кони, опустив головы так низко к земле, что их гривы покрылись пылью.

У северных народов лошадь тоже ассоциируется со смертью и похоронными обрядами.

Когда богиня смерти Хель, или Гела, покидала подземное царство, чтобы посетить землю и побывать среди смертных, она садилась на трехногую белую лошадь.

Доктор Гримм отмечал, что в датских легендах Хель появлялась, чтобы предсказать несчастье или эпидемию или, по более ранним версиям, чтобы собрать и увести умерших, предназначенных ей богами. В более поздних версиях она появлялась не верхом, а в колеснице. Богиня не была разрушительной, и чем дальше мы прослеживаем памятники северной мифологии, тем более утонченным, милосердным и божественным представляется характер этой всадницы. Это уже позднее дружественная посланница постепенно превратилась в жестокую, свирепую фурию. Христианство не признает богиню смерти, но внушило своим сторонникам называть ее именем место вечных мук. [91]

91

Hell – ад (англ.)., Hel, Hela – Хель, Гела.

Но вернемся к первозданному образу богини-матери, едущей на трехногом белоснежном скакуне, чтобы предупредить о грядущем несчастье. Она пришла, как друг, чтобы освободить от горя и боли. Тогда смерть и ад не страшны.

Когда Хермод отправился к Геле, он ехал на коне Одина Слейпнире. Но ее царство было так далеко от мест обитания смертных людей, что даже с таким прекрасным конем он путешествовал девять дней и ночей, прежде чем достиг реки Гьёлль, протекавшей по границе Нифльхейма – подземного царства. Мост через эту реку был стеклянным и висел всего лишь на одном волоске, но по нему должны были пройти все души умерших. Они обычно ехали верхом или в колясках, которые именно для этого сжигали вместе с телами на погребальном костре.

Когда Хермод ехал через мост, чтобы попытаться освободить Бальдура (солнечного бога) из царства смерти, поступь Слейпнира сотрясла конструкцию больше, чем целая армия духов, и страшный скелет Модгуд, заставлявший каждого духа платить ему дань кровью, прежде чем позволить ему пройти, вопросил:

Кто ты на черном и свирепом скакуне,Под чьими копытами мост через реку ГьёлльДрожит и качается? Скажи мне, какой ты расы игде твой дом.Не далее как вчера пять групп умерших прошлиИ не потревожили мост так, как ты один.

Хермод объяснил, кто он такой и зачем пришел, после чего получил ответ, что Бальдур проехал по мосту не так давно. Хермод поспешил дальше:

Пока он не встретил длинную стену,Преграждающую ему путь, а в стене ворота.Тогда он спешился и подтянул подпругуУ Слейпнира, коня Одина, затемЗаставил

его перепрыгнуть ворота и попасть внутрь.Мэтью Арнольд. Бальдур мертв

Хермоду удалось получить разрешение освободить Бальдура при условии, что абсолютно все подданные оплакивают бога.

Все подданные действительно горевали о потере солнечного божества, но нашлась лишь одна сморщенная старуха, которая поинтересовалась: «Что сделали для меня боги? Ради чего я должна оплакивать Бальдура? Пусть Хель оставит его в царстве мертвых!» Тем самым участь божества была решена. Его трон был установлен в мрачном царстве Хель, и плачущие девы развернули вечный покров, чтобы воздать почести богу света в царстве тьмы.

Македонский фольклор также следует традиции, утверждающей, что смерть владеет лошадьми. В нем царь страха часто представлен верхом на свирепом черном жеребце. А в одной из знаменитых баллад описан Харос – стражник подземного царства. Он сидит верхом на коне и гонит перед собой юные души, а на луке седла он везет души детей. Когда этот страшный персонаж следует своим путем, земля под копытами его коня содрогается, а горы темнеют, когда на них падает его тень.

Глава 28

Лошади и метемпсихоз

Всесторонне изучая место лошади в магии и мифах, мы неизменно сталкиваемся с идеей метемпсихоза, или перевоплощения душ, и наш старый друг «Спектейтор» имеет что рассказать по этому вопросу, начиная с взглядов Симонида и кончая вполне современной информацией для своих читателей. Далее мы приводим отрывок из журнала, касающийся лошади.

Симонид – поэт, весьма известный в свое время, является автором одной из старейших сохранившихся сатир. Многие полагают, что его сатира – вообще первое произведение, написанное в этом жанре. Поэт жил примерно через двести лет после осады Трои.

Предмет этой сатиры – женщины. Он описывает женский пол как совокупность разных характеров, сформировавшихся в соответствии с доктриной о предшествующем существовании. Он утверждает, что Бог создал души женщин из основ и принципов, составлявших суть некоторых видов животных, а их добрый или злобный нрав зависит от того, какие основы и принципы оказались доминирующими при их создании.

Автор утверждает, что вначале Бог создал женские души в отдельности от их тел.

Далее следует перечень женщин, происшедших от разных животных, который мы, по большей части, опускаем, потому что интересуемся только лошадью. О последней он говорит, что кобыла с развевающейся гривой, никогда не знавшая тяжкого рабского труда, является родоначальницей восьмого типа женщин. Они не слишком заботятся о своих мужьях, интересуются только нарядами и уходом за собой. Они завивают свои волосы в роскошные локоны и украшают их самыми красивыми цветами. На женщин этого вида очень приятно посмотреть, однако для своего владельца они весьма обременительны, конечно, если он не король или принц, которому пришел в голову каприз обзавестись подобной игрушкой.

Судя по тону статьи, «Спектейтор» вполне согласен с древним автором, поскольку заявляет, что поэт продемонстрировал глубокую проницательность при описании разнообразия женских характеров. Очевидно, находясь под впечатлением глубины проникновения Симонида в женские души, журналисты решили в подражание ему проследить духовных предков мужчин из животного мира, но быстро пришли к выводу, что мужская душа настолько сложна, что ни одно животное не может считаться ее прародителем.

Вместо того чтобы идти по следам Симонида, журналисты «Спектейтора» заметили, что, так же как он объяснял порочность части женского рода доктриной о предыдущей жизни, некоторые древние философы высмеивали порочную часть человеческого рода вообще исходя из понятия последующей жизни, если, конечно, так можно выразиться. Симонид писал, что животные входят в души женщин, а другие авторы представляли человеческие души входящими в животных. Последнее обычно называется доктриной переселения и предполагает, что человеческие души, покинув свои тела, становятся душами тех животных, которых они напоминали при жизни. Обратимся, предположим, к «Метаморфозам» Овидия, где философ предостерегает своих читателей от употребления в пищу мяса.