Лоскуты
Шрифт:
Всю взрослую жизнь папа посвятил истребительной, а после увольнения из Вооруженных Сил – гражданской авиации.
Помню, привез меня для поступления в военное училище. Территория огорожена сеткой-рабицей. Нашли укромный уголок. Я уже, считай, в военной зоне, а он – вне ее. Он с той стороны руки к сетке прислонил, я – с этой. К его рукам.
До сих пор помню тепло его рук!
Я рад, а его слезы душат. Он тогда только и сказал:
– Сынок, всегда оставайся самим собой!
Развернулся, и пошел к автобусной
В Москве папа никогда не был.
А у меня сложилось так, что живу в Москве.
Пусть хоть с портрета глянет на Златоглавую. По Красной площади с внуками пройдет.
В БЕССМЕРТНОМ ПОЛКУ.
Первый секс
Первый так называемый секс произошел у меня на третьем курсе училища. В летнем отпуске.
Военный городок. Мало кто из одноклассников поступил в гражданские учебные заведения. Такая уж традиция была – идти по пути отцов.
«Золотой медалист», я тоже было устремился в Черниговское летное. Отец тогда смолчал, но как-то договорился с командиром полка о моем нештатном полете с пилотом-инструктором в зону на «МИГ-21». На «спарке» – учебно-тренировочном, тем не менее реальном, истребителе. Привез на аэродром.
Батя, в общем, немногословным был. После облачения меня в ВПК – высотно-перегрузочный костюм, – бросил фразу:
– Летай, сынок! Наблюешь в кабине, – убирать будешь сам!
Он точно знал, о чем говорит.
До этих пор, во время нечастых отцовских отпусков, даже при недолгих воздушных путешествиях к родственникам в Саратовскую область в неспешном «АН-24», сидя рядом с мамой, которая вовсе не переносила любого подъема в воздух, мне ни разу не удавалось избежать пакета. Выдавался тогда такой каждому из пассажиров самолета. Догадались, зачем?
Батино предупреждение стало определяющим минуты через две после отрыва от взлетно-посадочной полосы. Обалденные виды через «фонарь» как-то не радовали, а только плодили муть в глазах. Кишки давали позывные, что сейчас намотаются на трахею. Ладно уж блевотина, не опозориться бы снизу!
Закончилось все минут через тридцать. Успешно. Сели.
С этого самого дня мне «не улыбалось» летное училище фронтовой истребительной авиации. Может, Курганское авиационное политическое?
Чуть позже, во время призывной комиссии в райвоенкомате, бравый подполковник, лихо отдающий свой воинский долг в тихом украинском городке, мне заявил в лицо:
– Хрен тебе, а не авиация! Такие как ты, мне нужны в погранвойсках КГБ СССР.
В погранвойска меня совсем не тянуло.
Поступил в высшее военно-морское.
Так и оказался чуть ли не единственным в нашем совсем маленьком городе курсантом в тельняшке.
Помните, великая Зыкина пела: «На побывку едет молодой
Летние каникулы у всех бывших одноклассников наступали примерно в одно и то же время.
Собирались уже не мальчики, но «мужи»!
Обремененные формой, практически одинаково стриженные. Кто – будущий авиатор, кто – инженер-радиолокационщик. Ну и я – моряк.
Даже винца брали втихаря от родителей. Каждый ведь получал «денежное довольствие». У меня выходило восемь рублей 30 копеек в месяц.
Конечно, никто на встречу в брюках и рубашках не пришел. Пришли в уже притершейся парадной форме!
Ну а девчонки гарнизонные сами налетели.
На скамейке между домами выпивали. Шутили. Смеялись. Вспоминали недавно минувшую школу. Целовались даже!
– Товарищи курсанты! Наш батальон опозорен! В соответствии с поступившими ко мне заявлениями от девушки и ее матери, наш курсант, по взаимному согласию вступив в половую связь с гражданкой С., отказался на ней жениться! Это позорит честь коммуниста и члена парткома!
Стою перед строем батальона. Народ закисает от смеха. Большой мой дружище, Андрюха Котков из строя шепчет:
– Малыш, ну ты дал!
– Вызываю в училище родителей данного курсанта. При его отказе от женитьбы на гражданке С. вынужден буду поставить перед командованием вопрос о его исключении из партии и отчислении из училища! – констатирует комбат, носивший у курсантов прозвище «Муфлон».
– Не было у нас ничего с ней! Я клапан даже не расстегивал. – Блею, глотая слезы, под дружное ржание нескольких сотен «самцов».
Среди моряков бытует легенда о том, что создатель российского флота Петр I, увидав однажды в Голландии под кустом российского матроса, занимающегося любовью с неприкрытой задницей, крайне возмутился и повелел «сие безобразие прекратить!» Так вот и повелось штаны моряков ширинкой не снабжать, а пуговицы иметь по двум сторонам, с откидывающимся клапаном. Ну, как на фрачных брюках.
Родители на это позорное свидание с комбатом ехать отказались. Приехал мой брат. И жена его, Оля.
Слушая, как Муфлон бьет копытом в дощатый пол кабинета, проторчал я под его дверьми битых два часа.
Кричит мой братишка Валера:
– Я брату верю! Требую медицинского освидетельствования! Как вы смеете?! Запрос прокурору!
– Товарищи курсанты! Произошло досадное недоразумение! Наш курсант, действуя по обоюдному согласию… Тьфу ты, ёж твою медь!..
Это я снова стоял перед строем всего курса. Теперь ржал тоже, не хуже коня!
Брат, оказывается, настоял на своем!
Проверили.
Лариска оказалась девственницей.
Обрезание