Лот номер 69
Шрифт:
– Чур я! – радостно воскликнул жирный со шрамом. – В ломании целок я мастак!
Роберт понимающе хмыкнул.
– Тогда ее жопа, получается, твоя, Володь, – сказал он очкастому.
К горлу подкатил ком тошноты. Ещё немного, и я упаду в обморок от страха. Руки тряслись настолько сильно, что я никак не могла с ними совладать. Роберт приблизился ко мне и одним движением поднял на ноги. Прижал к двери, моему единственному спасению, и свободной рукой дотронулся до складок влагалища, заставив меня вздрогнуть и закричать. Он тут же убрал руку от лона и закрыл
– Совсем пересохла, бедненькая, – сказал Роберт, продолжая удерживать меня. – Как-то совсем не хочется пихать на сухую. Может, передумаешь, пока не поздно? Стелла наверняка ждёт за дверью.
Его рука пахла крепким табаком вперемешку с потом. От какофонии ароматов захотелось прочистить горло. Я кивнула, и Роберт ослабил хватку.
– Скажи словами.
– Я… выйду на… аукцион, – я еле дышала от всепоглощающего страха, не говоря уже о том, чтобы внятно говорить, но Роберту оказалось этого достаточно.
– Умница, – улыбнулся мужчина и отошёл. – Тогда иди. Я бы дал тебе в рот в качестве наказания, но не хочу портить твой макияж. Жаль, ты решила показать зубки сейчас, а не после аукциона, когда иметь презентабельный вид совсем необязательно…
Мужчины в комнате рассмеялись, а я трясущимися руками нащупала дверную ручку и буквально вывалилась в коридор. Вслед за мной из комнаты вылетел красный шёлк, оставшись на полу. Стелла стояла в углу и курила, несмотря на то, что была в помещении. Заметив меня, она потушила окурок об урну и выбросила его, а затем начала махать рукой вокруг, разгоняя сигаретный дым.
Я прижалась к стене около двери и смотрела на неё ошалевшими глазами до тех пор, пока она не взяла красную ткань с пола. Подойдя ко мне, Стелла заставила меня отойти от стены и стала самостоятельно завязывать шёлк на моем теле.
– Вижу, вы договорились, – бесцветно бросила она. – В таком случае, вернёмся. Поправлю тебе макияж, как смогу.
В моей голове не было ни одной мысли, потому что тело наполнил один только страх. Животный, всепоглощающий… я никогда в жизни так не боялась, как сейчас, и пришла в себя лишь тогда, когда уже сидела на стуле в помещении с другими девочками, а Стелла неосторожно коснулась ещё горящего от удара края губы.
– Не дергайся, – командовала она. – Сейчас замажу и видно не будет.
Я замерла, понимая, что мне все равно никуда не деться. Видя мое состояние, Стелла оставила меня ненадолго и вернулась с пластиковым стаканом.
– Пей, – она потянула его мне. Я боязливо посмотрела на прозрачную жидкость внутри и сглотнула. В горле действительно сильно пересохло, но от страха включился инстинкт самосохранения, который требовал от меня не брать ничего из рук Стеллы. А вдруг подмешали наркотик? Видя мою реакцию, женщина закатила глаза и добавила: – Вот делать мне нечего травить тебя именно сейчас, аккурат перед выходом на сцену. Наверное, чтобы ты точно свалилась в зал, а я получила за это пизды от начальства.
Стелла буквально всучила мне стакан, и я поднесла жидкость ко рту трясущимися руками, по которыми
– Куда ещё бил? – её вопрос вообще не дошёл до меня, потому Стелла тут же отобрала стакан и отвесила мне звонкую пощёчину, вырвав из оков шока. Я посмотрела в её глаза, полные холодного безразличия, и услышала: – Показывай, куда ещё прилетело.
Я опустила взгляд на бок, ноющая боль от которого растворилась в страхе. Отодвинув красную ткань, Стелла открыла большой синяк, из-за чего недовольно скривила губы и начала копаться в косметичке.
– Если кто спросит, скажешь, что упала.
Моего короткого кивка было достаточно. Стелла заставила меня встать, а сама набрала тональник и стала тщательно втирать его в синяк. Последствие удара исчезло после второго слоя средства, и Стелла, довольная своей работой, собирала косметичку.
– Чем больше ты будешь сопротивляться, тем больнее будет, – предупредила она, занятая сбором, а потому не смотрела мне в глаза. – Оно не только здесь так, везде одинаково. Чем больше сопротивляешься, тем сильнее жизнь пытается тебя сломать. Уж поверь взрослой женщине, которой пришлось пережить и не такое.
Откровенно говоря, после пережитого сегодня мне было плевать на её судьбу, на её чувства, в принципе плевать на неё, потому что моя жизнь рушилась на глазах. Меня едва не… мне стало так плохо от одной мысли о том, что со мной могли сделать в логове Роберта, что перехватило дыхание.
– Что вы тут возитесь? – звонкий голос метросексуала, который встречал нас этой комнате, заставил меня прийти в себя. – Совсем скоро её выход. Она должна стоять у двери и ждать, пока не позовут.
Стелла подняла меня и, поправив импровизированное платье, повела к нужному месту.
– Ты же модель, да? – спросила она, хотя сама знала ответ. – Тогда понимаешь, как должна вести себя на публике. Тебе нужно будет пройти до самого края сцены, остановиться там и показать себя потенциальным покупателям, затем по сигналу ведущего ты станешь на пьедестал, и начнутся торги. Всё понятно?
Я кивнула, понимая, что выхода нет. Может, пройдёт немного времени, и я смогу простить себя за ошибку, что совершила, желая быстро заработать огромную сумму…
Дверь приоткрылась, и чья-то рука поманила меня. Я закрыла глаза, подумав, что это ладонь мамы. Она зовёт меня выйти, потому что ей нужна помощь, она не выживет без меня, не выживет без денег, которые я обязана заработать сегодня.
– Итак, на вашему вниманию представляем заключительный номер 69! – прозвучал голос ведущего.
Открыв глаза, я надела на лицо невидимую маску радости и шагнула в неизвестное. Свет софитов резал глаза, но я позволила себе только моргнуть, чтобы не испортить первое впечатление. Бросив короткий взгляд на ведущего, который стоял за трибуной и улыбался, я решила придерживаться наставлений Стеллы и пошла до края сцены. Осмотреться вокруг пока было невозможно, а свет софитов слепил так, что зрителей не было видно вообще.