Лот
Шрифт:
— Ахуеть, демон, — повернул ко мне голову Макс, — это что шутка такая?
Вопрос Максимова я проигнорировал. Да и ответить я на него просто не мог. Стоял и охуевал от происходящего, в прямом смысле этого слова. Выкрики от начальной суммы, которой обозначили сто евро, не унимались. Генри хохоча, отметил что каждый хочет прикоснуться к тому, что когда-то принадлежало демону. А я боролся с единственным желанием чтобы не подняться на сцену и не придушить ту, что сидела там, и тупила в пол своим взором. И я уже сделал шаг в перёд, когда голос Макса привёл меня в чувства.
— Тысяча евро…
Глава 15
Каждый
Всё это время я старалась не думать не анализировать. Слышала голос Генри, который несколько раз упоминал имя Матвея, отчего моё сердце готово было остановить, но прислушавшись к словам, поняла, что упоминание демона было лишь небольшим маркетинговым ходом. И ведь он совершенно не знает какую боль причиняет мне в этот момент. В голове словно сквозь вату вспомнились слова песенки: «…Как было страшно открывать мне эту дверь; Иди и знать, чего мне стоит ожидать, И постоянно повторять, как я боюсь тебя терять!…». Именно под эти слова я словно в трансе наблюдала как медленно открываются передо мной занавес. А я словно никудышная актриса, смотря в пол, или на свои руки, но только не на тех, кто находится перед сценой, и сейчас разглядывает откровенно вульгарное неглиже, в которое я облачена, как и другие участницы аукциона.
В очередной раз в мозгу пульсировала мысль: «бежать».
Я в полной мере осознала то, что говорил Матвей, когда описывал мне род деятельности Генри. Действительно я была не властна в выборе того, с кем в первый раз займусь сексом. В тысячный раз пожалела, что у меня ничего не было с Матвеем.
Выкрики разных голосов всё продолжались и продолжались, а я трусила поднять свой взор, чтобы посмотреть хотя бы на одного из претендентов. Сердце с каждой цифрой ускоряло свой темп. Сколько я тут сижу? Минуту? Час? По мне так целую вечность. Словно сквозь слой ваты, слышу шутки Генри, и каждый раз вздрагиваю от упоминания демона.
Ничего не переиграешь! Я сделала свой выбор.
Сюда я всё же дошла, убедившись в том, что Матвею я совершенно не нужна. Да, он был против нашего разрыва, но всё что он предпринял, это пару звонков, на которые я не ответила, и всё. Видимо решил, что тратить на меня время и силы — это пустое. А мне так хотелось, чтобы он всё бросил и прилетел ко мне, убедил меня как я не права, и решил все мои проблемы.
Да, Витёк, ты противоречишь сама себе, — мысленно, горько усмехнулась я.
Ведь сама всегда считала, что мои проблемы, это мои проблемы, и вешать их на кого бы то небыли — не честно. И тем более никогда бы не стала ждать или надеется на помощь мажоров. А на самом деле он оно как оказывается.
Я была больше обижена на Матвея, за то, что не могу попросить у него нужную мне сумму. НЕ идиота ли?
Из моих мыслей и самобичевания, меня вырвал голос, из-за которого моё сердце ухнуло в низ, и внутри всё замерло от страха. Я даже предположить не могла подобного исхода.
— Тысяча евро, — поднял сразу на пятьсот евро свою цену Максимов.
— Тысяча сто, — перебил кто-то из тех, кто торговался ранее.
— Полторы, — в голосе Максимова послышалось веселье, а я так и тупила в пол, понимая, что если подниму свой взгляд, то этот человек, увидит весь ужас в моих глазах.
В
— А я дам три, — услышала я ехидный голос Артёма, что всё же заставило меня поднять глаза, но увы, я не видела мужчин, а только тёмные силуэты, и слепящие огни.
— Четыре, — всё так же весело проговорил Макс.
— Пять, — выкрикнул кто-то из ранее торговавшихся неизвестных мне мужчин.
А мне захотелось крикнуть чтобы остановились, мне всего нужно две с половиной тысячи, ну и чтобы покупателем был не Максим. Жаль, не я решала кому отдать предпочтение…
— Шесть, — тут же перебил цену Макс.
— Семь, — я никогда не слышала от Артёма такого ехидного веселья.
— Восемь, — вновь поднял цену Максим.
И наступила тишина…
Хотя нет. Я слышала, как бьётся моё сердце. Мне даже казалось, что все в этом клубе слышали его стук.
— И так, восемь тысяч евро, есть кто перебьёт? — нарушил тишину Генри. — Восемь тысяч евро раз…. Восемь тысяч евро два… восемь
— Десять тысяч, — довольно тихо сказал тот, чьё присутствие напугало меня ещё больше чем присутствие Максимова.
— А вот господа прямое доказательство того, что Демон не любит делиться своими игрушками, — хохотнул Генри, заставляя зал весело загудеть в разных шутках. — И так, десять тысяч евро раз…. — Одна фраза Генри, и один удар моего сердца. — Десять тысяч евро два, — ещё один удар, — десять тысяч евро три! Продано! Увы Демон забрал себе своё, — улыбаясь проговорил Генри.
Шторы медленно закрывались под последнюю фразу хозяина аукциона, а я сидела не в силах даже пошевелится, да отвести взор, так и пялилась в закрытую портьеру, пока за мной не пришли две полуобнаженные девицы, и не отвели рассчитываться с покупателем.
По дороге на второй этаж, закрытый для обычных посетителей, нам встретился Генри, который не унимаясь пел мне дифирамбы.
— Ты чистое сокровище, а вот если бы ещё и не порченным товаром была, то думаю мы бы сорвали банк, — хохотнул он.
Если до этого момента меня от страха трясло только внутри, то сейчас начало трясти и снаружи.
— Замёрзла? — удивился Генри. — Сейчас девочки отведут тебя…
Куда меня отведут девочки, я так и не расслышала, так как рядом появились две хохочущие девушки, которые тоже участвовали в торгах, в самом начале вечера. Они бурно обсуждали весело проведённое время с покупателем, от чего мне сделалось ещё хуже. Мы проводили их взглядом, а потом мои надзирательницы повели меня дальше.
Они привели мне в отдалённую комнату, где и оставили одну. А я, увидев, что пока я нахожусь в ней одна, более или менее расслабилась.
Я устала бояться. Причём боялась я не столько того, что должно произойти, сколько самой встречи с Матвеем, его реакции. То, что ничего хорошего в отношении с ним меня ждать не может, я поняла ещё в тот момент, когда услышала его ставку.
Я старалась отвлечься, стала рассматривать тёмные стены помещения, в цвет к стенам тёмное ковровое покрытие на полу, огромную кровать с чёрным шелковым постельным бельём, кожаный диван, небольшой бар в углу комнаты…. Но чем дольше я находилась одна, тем больше нерациональная надежда внутри меня, говорила, что я смогу уговорить Матвея простить меня. Почему-то даже разум в этот раз говорил, что стоит только всё рассказать, что, как и почему я оказалась в этой ситуации, — Матвей всё поймёт, и всё будет хорошо. И всё же к его появлению я оказалась не готова.