Лотар-миротворец (сборник)
Шрифт:
Они помолчали. Сухмет завершил свои манипуляции над пальцем Капитана Наёмников и прилёг на свою охапку травы.
— Кстати, — снова спросил Рубос, — я давно хотел тебя спросить — ещё во время того разговора — кто наш первый враг?
Лотар потупился. Как всегда, когда нужно было произнести это имя, страх сжимал его губы. Он чувствовал, что слабеет, называя зло по имени, и обращает на себя агрессивное внимание силы, с которой не сумеет сладить.
— Это тот, кто поднял все эти армии и погнал их на Запад. Имя его — Нахаб.
Голос Сухмета прозвучал
Что стоит за этим человеком, вдруг подумал Лотар. Вернее, за этим существом, потому что назвать Сухмета человеком было довольно трудно. Что движет им? Почему восемнадцать лет назад в далёкой Ашмилоне он выбрал Лотара своим господином и послушно следовал за ним всё это время, отправляясь порой туда, откуда, казалось, невозможно вернуться живым? Что заставляет его так рисковать?
Золото, к которому он всегда проявляет демонстративный интерес? Глупости, решил Лотар. Стоит этому золоту оказаться в их тайнике, как Сухмет молниеносно теряет к нему интерес. Да и золота этого скопилось столько, что они вполне могли купить себе небольшое королевство и выколачивать доходы из земли, торговли, мелких, нерискованных войн… Так что, если бы золото было главной пружиной Сухмета, он давно предложил бы иной путь и образ действия.
Загадки, всегда загадки, почти всю его жизнь — загадки…
— Придёт время — узнаешь, господин мой, что заставило меня выбрать тебя, — сказал Сухмет и стал рыться в своём мешке, повернувшись так, чтобы Лотар уже не видел его лица.
— Ну, тогда Жалын — второй наш враг, верно, Лотар? — не унимался Рубос.
— Верно.
Рубос лёг на траву, сухо зашуршавшую под его большим телом, и посмотрел в небо.
— Тогда вот что я вам скажу. Боец он неважный. Это даже я понимаю. И это — не наигранное. Я бы справился с ним, даже не вытаскивая рук из карманов, как у нас говорят.
Лотар потёр глаза, в них попал клуб дыма, и они заныли такой с детства знакомой болью, что едва ли не смеяться хотелось. Ходя это был бы грустный смех.
— Да он и не боец, Рубос. Он всего лишь маяк. Хорошо оснащённый, явно подпитываемый из мощного источника живой маяк, посылающий сигнал, что необходим его единственному господину — той сущности, которую назвал Сухмет. Он показывает солдатам типа Торсингая, Сун Ло и Рампаширосома, куда идти, и с кем биться.
Рубос приподнялся на локте.
— А разве маяком служит не это? — Он указал на скалу.
Лотар посмотрел на небо. Так хорошо было думать, глядя на звёзды.
— Не думаю. Жалын вполне может быть источником сигнала, то есть маяком. Учти, не линзой вроде тех грубых подделок под Дракона Времени, которые мы обнаружили в пещере Заморы и в доме КамЛута, а источником. У него хватит для этого и выучки, и магических ресурсов. А помещать сигнал куда-то ещё, в тех мирах, где невелика ценность слуги перед господином, в данном случае самого Жалына перед
— Ага, значит, это страховка?
— Пожалуй, можно сказать и так. Всё-таки в любой игре, где ставки довольно высоки, а сама игра, несмотря ни на что, может пойти неизвестно как, следует думать о страховке. Тем более, как ты сам заметил, он — не воин.
— Значит, чтобы справиться с ситуацией, господин мой, нам нужно избавиться от Жалына?
Голос Сухмета говорил, что он стал прежним — обычным, мягким, безотказным другом, но всё равно таинственным восточником.
— Если он будет настолько нерасторопен, что предоставит нам такую возможность, — улыбнулся Лотар. — Пока всё складывается наоборот.
— Приятно сознавать, что мы наконец знаем, что нужно делать, — проговорил Рубос.
Лотар подтвердил это так серьёзно, что мирамцу даже стало не по себе от своего зубоскальства:
— Да, очень приятно, Рубос. Всё-таки я здорово рисковал, оставаясь тут, на Шонморе. А если бы я ошибся, и мои предположения заставили нас только время потерять? И мы бы ничего не выяснили?!
— Ну, ты в таких предположениях никогда не ошибаешься, — произнёс Рубос примирительно.
— Ещё как ошибаюсь. Только, к счастью, не на этот раз. — Лотар помолчал и решил, что он слишком уж накинулся на Рубоса. — Ну, в общем, всё оказалось правильно. Да и Жалын, кажется, считал, что может с нами расправиться, не подставляясь в открытом бою. То есть я ждал, что он проявит себя и попытается напасть.
— На это ты тоже рассчитывал? — спросил Сухмет.
Лотар улыбнулся:
— Сейчас, когда дела наши так блестящи, мне, естественно, хочется ответить — да!
Посмеялись, посерьёзнели.
От посоха Гурама отделился ещё один шар сгущённого воздуха, или что там это было, и ушёл в темноту накрывать янтарную скалу плавающим покровом.
Рубос вдруг сказал:
— А всё-таки, что-то зависит от этой скалы? Я не большой знаток магических хитростей, но мне кажется, что без неё Жалын — бумажный змей, который сгорит от первой же искры. Независимо от того — есть в нём источник сигнала или нет. — Он разгорячился. — Поймите, мы же взяли в залог его важнейший инструмент, почему не попробовать просто-напросто уничтожить его?
— Можно, завтра? — попросил Сухмет. — Сегодня я подустал, давно не спал, почти два дня подряд.
Лотар хмыкнул. Рубос обиделся:
— Вот вам бы только зубоскалить, а дело-то серьёзное. За всё нужно браться, всё пробовать.
— Да он и пробует, Рубос, — примирительно ответил Лотар. — Ты просто не замечаешь. Он всё время только к этой скале и присматривается. Да и существо он такое — его хлебом не корми, дай поэкспериментировать с чем-нибудь новым. Даже если бы от этого и не зависела судьба Западного континента, он бы набросился на скалу со своими пробами, как голодный тигр на свежее мясо.