Лотерея
Шрифт:
— Я так думаю, центр управления должен находиться наверху, — предположил Ремезов, на правах старшего взяв руководство на себя. Впрочем, Эрику было все равно.
Махов кивнул и вызвал лифт. Он работал, и через полминуты транспортная кабинка оказалась перед ними, приветливо раздвинув створки дверей. Двое шагнули внутрь, Эрик нажал на кнопку верхнего этажа, и они начали подъем. Выйдя из лифта, они обнаружили, что находятся в таком же коридоре, разделяющем отсеки с пассажирами, более пути наверх не имелось, только вниз, на том же лифте или по лестнице.
— Облом…
— А смысл? Думаете, там центр управления?
— Сомневаюсь, — признался Ремезов. — Но проверить стоит, чтобы знать наверняка.
— Давайте…
Эрик полез первым. Сорвал пломбы, открыл люк и поднялся на так называемый чердак. Следом залез Антон Николаевич.
— Пусто… — пробормотал он, оглядевшись.
На чердаке действительно оказалось пусто. Сам чердак перегораживали переборки с техническими лазами без дверей. Напарники быстро осмотрели другие отсеки, но там тоже было пусто.
Блок управления они все же отыскали. Только он им ничем помочь не мог. Не было у него внешних выводов, дисплеев, мониторов и всего прочего. Вещь в себе.
— Облом, — снова повторил Ремезов. — Я тут вспомнил некоторые технические характеристики корабля, и так думаю, что достать требуемую информацию можно только в главном компьютере, что находится в командном отсеке. А он сейчас очень далеко от нас, за сотни, если не тысячи километров, если спуск производился в экстренном, а не в штатном порядке, что вероятнее всего, и тревожные сигналы это подтверждают. Посадочные модули разбросало на многие десятки километров друг от друга, чтобы не случилось аварии в виде столкновения при спуске, а не сели рядышком, образовав этакий городок, как предписано в случае нормального развития событий.
— Верно…
— В спускаемом же модуле есть только узкоспециализированный компьютер для корректировки спуска и прочей информацией не обладает, — продолжил Антон Николаевич. — Ну еще дает сигнал головному компьютеру, обозначая свое местонахождение, но сам не принимает никаких сигналов и тем более никак их не отображает. Собственно, до этого компьютера вообще не добраться, он надежно защищен, да и незачем.
— Согласен. Возвращаемся…
Они вернулись в лифт, никого не встретив в коридоре верхнего этажа, и поехали на свой уровень.
— Я только все же удивляюсь, почему аварийная система молчит и только мигает красным светом, — произнес Ремезов. — Почему она хотя бы в голосовом режиме не сообщит, что произошло и где мы вообще очутились? Сбой в системе или просто подобная функция оповещения колонистов в принципе не предусмотрена?
Махов подумал, что, скорее всего, верно последнее, о чем и сообщил:
— Скорее просто нет функции голосового оповещения. Ведь это просто транспорт для тупой перевозки колонистов без лишних функциональных наворотов, как в полноценном колониальном корабле, где на каждом шагу стоят компы с широчайшими возможностями.
— Думаю, ты прав…
— Должен быть, — согласился Эрик, впрочем, без особой твердости. — Согласно правилам, если пассажирский корабль по каким-либо причинам не может достичь запланированного места назначения, он должен направиться к ближайшему кислородному, пригодному или условно пригодному для жизни миру, где люди смогут дождаться помощи… Мне только не нравится эта формулировка «условно пригодный для жизни».
— Мне тоже… — кивнул Ремезов. — Тем более что неизвестно, сколько придется ждать помощи и придет ли она?
— Вы думаете…
— Все может быть, даже, скорее всего, что так и будет. Сам подумай, посчитай, пока на Земле узнают, что мы пропали, пока снарядят спасательную экспедицию, пока она до нас доберется… а ведь еще нужно определить, в какой именно точке мы пропали и куда конкретно подевались. Но даже если они угадают, в конце концов вариантов не так много, то все равно получается очень даже приличный срок, я так думаю…
— Можете не продолжать, — с трудом сглотнул Махов, почувствовав поганую слабость во всем теле и как глаза застилает серой пеленой. — На все это уйдет по меньшей мере два десятка лет… Да я и не слышал, чтобы хоть один пропавший корабль когда-нибудь нашли. Все объявляли погибшими…
— Вот именно… Зачем тратить деньги на дорогостоящую спасательную операцию, которая займет минимум двадцать лет? Чтобы при этом в лучшем случае спасти пару десятков чудом выживших человек? Да еще спятивших… Смысл? Если вообще кто-то спасется… Лучше на эти деньги построить еще один транспортный корабль и кинуть в бездну еще один миллион колонистов.
Все-таки то обстоятельство, что за ними и не подумают посылать спасателей, окончательно подкосило силы Эрика, так что ему даже пришлось опереться о стену и схватиться за грудь из-за перебоя дыхания. Осознание того, что они навсегда застряли на какой-то богом забытой планете, да еще «условно пригодной для жизни» и помощь никогда не придет, потому что ее просто не отправят из-за явной бесполезности поиска и спасения, кого угодно могло раздавить.
— Не падай духом, парень, мы еще живы и будем бороться за жизнь, — подбодрил его Ремезов, похлопав по спине. — Человек такое животное, что может выжить везде. Главное — не опускать руки и все будет тип-топ. Может, еще не все так плохо?
— Хотелось бы верить… Но как показывает мой опыт, судьба не любит делать приятные подарки… скупая она…
— Да ты философ!
— Станешь тут…
— Ты один?
— Да…
— Неплохо держишься, — вновь похлопал Эрика по спине Ремезов. — Не течешь. Я от тебя, если честно, ожидал сопливой истерики.
«Привит, — подумал Махов, вспомнив свои похождения в качестве „крысы“ в городских подземельях. — Некоторую школу жизни все же довелось пройти…»
— Может, позже? — предположил Эрик, криво усмехнувшись.