Лотерея

Кумин Вячеслав

Выносился наружу груз, чтобы освободить место в грузовых отсеках, и можно было добраться до необходимых в первую очередь для выживания ресурсов.

Расконсервировали новые машины. Те же «круизеры», грузовики «мул» и даже пару автобусов. Вот их зачем, Махов не очень понял. Ну да ладно.

Еще в каждом модуле имелось по десять легких самолетов «стриж» и вертолетов «пчела». Загрузка, как по пассажирам, так и грузом мало чем отличалась от внедорожника — пять человек пассажиров и до полутонны груза. Но пилотов в модуле не оказалось. Иначе от идеи с поездкой

на машине можно было бы отказаться. Хоть по воздуху намного проще и быстрее. Но не судьба.

В модуле также обнаружили сельскохозяйственную технику: два мощных трактора на гусеничном ходу и один комбайн. Но их пока не трогали. Пахать пока нечего.

Эрик даже не заметил, как уснул, пристроившись в уголке и наблюдая за людьми, в ожидании когда зарядятся батареи «круизера» и его можно будет обкатать. И не разбудил никто.

Испытывать машину пришлось на следующий день, впрочем, в этом уже не было большой необходимости.

— Нормально твоя машина ездит, все в порядке, — заявил ему Ремезов. — Я ее сам обкатал. Трубы на ней возили.

Махов невольно поразился тому, как сильно за столь короткий срок сдал Антон Николаевич. Лицо осунулось. Под глазами залегли глубокие тени.

— Что с вами? Вы так выглядите…

— Ничего не поделаешь, ты оказался прав, их действительно нужно пинками подбадривать, вот и пришлось гонять без сна. Мне доктора пару укольчиков сделали — и я как заводной. Зато все подготовили. Получили первые литры воды! Вот, держи.

Ремезов протянул Эрику пластиковую фляжку на пол-литра.

— Тебе, как автору идеи. Да ты не бойся. Ее таблетками обеззаразили, через фильтры пропустили и даже вскипятили для надежности. Хотя я не уверен, что перечислил процедуры в правильном порядке… Вкус после всего этого не ахти, но все же вода.

Махов взял фляжку, сделал глоток и поморщился. Вкус действительно оставлял желать лучшего, но зато от жажды не умрешь.

— Производительность, конечно, тоже невысокая с учетом того, что нужно поить без малого пять тысяч человек, но от обезвоживания никто не скопытится, если под солнышком гулять и загорать не будут.

— Ну и отлично.

— Качество воды повысится, когда наберем ее достаточно, чтобы запустить модульную или, правильнее теперь говорить, домовую систему очистки. Но для этого нужно накопить минимум тысячу литров и поддерживать этот уровень.

Эрик действительно испытал громадное облегчение и в то же время большую тревогу. Пять тысяч человек они кое-как спасли, а как остальные колонисты? Смогли ли они обеспечить себя водой или мучаются от жажды?

— Лаборатории пока не готовы, но пару коматозников уже напоили неочищенной водой, а другим дают дышать местной атмосферой, — продолжил рассказывать Ремезов. — Так что скоро узнаем, чего нам стоит опасаться. И стоит ли. Авось все не так страшно, как видится…

— Сколько их всего?

— Только у нас оказалось восемьдесят девять человек необратимых коматозников и два десятка полноценных трупов.

— Много…

— Немало. К потерям можно записать еще троих спятивших. Около двух десятков на грани.

Их успокоительными напичкали. Сколько их еще будет — остается только гадать.

Махов скривился. Похоже, психологические тесты на Земле проводились для проформы.

— Но зато опыты проведут наиболее полные и разносторонние. В том числе и над спятившими… Это поможет нам всем.

Эрик кивнул. Комментировать такое как-то не хотелось. Но что поделать, жесткие условия бытия диктуют жесткую мораль поведения и отношения к ближним своим, если они больше ни на что не годны.

— Связаться с кем-то удалось?

— Нет…

— Тогда мне нужно торопиться.

— Поедешь, как будешь готов, — остановил его Ремезов. — Сейчас накапаем тебе пятилитровую флягу воды, соберем, как полагается, вооружим — и тогда поедешь. Держать дольше необходимого не стану, не бойся.

— Так пока то да се, ночь наступит…

— Насчет ночи ты не волнуйся. Нет тут ночи.

— Как так?! — ужаснулся Эрик.

— Да нет, я не в том смысле, что солнце постоянно висит над головой! — приглушенно засмеялся Антон Николаевич. — Успокойся… Просто, когда сядет за горизонт светило, газовый гигант засияет так, что станет светло как днем. Собственно, я считаю, что нам надо переходить на ночной образ жизни. В плане освещения абсолютно ничего не теряем, а вот в температурном плане очень даже выигрываем.

— Прохладнее?! — с нескрываемой надеждой поинтересовался Эрик.

— Существенно. Дневные температуры достигают шестидесяти по Цельсию, а ночью столбик падает до сорока с небольшим. Упало бы и сильнее, да камни отдают накопленную днем жару… И радиация немного спадает. Тоже большой плюс.

— Тогда действительно лучше переходить на ночной образ жизни, — согласился Эрик.

— Еще лучше станет, когда мы уйдем в тень газового гиганта. Сейчас мы крутимся между светилом и планетой. Вот тогда наша ночь с газовым гигантом на небе станет днем, и будет наступать полноценная ночь со звездами на небосклоне. И температура опустится еще ниже. Так что лучше сразу период, когда над нами будет висеть только газовый гигант, считать днем, а когда солнце — солнечной ночью, ведь все равно будем отсыпаться в этот период суток, а когда вообще ничего над головами не станет — темной ночью. Общие же суточные периоды солнце-газовый гигант можно назвать мегаднем, а газовый гигант-темнота — меганочью. Но, как я понял, до меганочи еще довольно далеко.

Эрик невольно встряхнул головой, пытаясь переварить несколько сумбурно данную Ремезовым информацию. Но общий смысл он все же уловил.

— Сколько тут сутки хоть длятся?

— Около восемнадцати-девятнадцати часов. Позже точнее скажу. Я как раз отсечку вчера задал на момент исчезновения солнца за горизонтом.

Эрик кивнул, подумав, что из Ремезова получается неплохой вожак их почти пятитысячной стаи. Хороший организатор, все успевает, предусмотрителен. Если так дело и дальше пойдет, то появляются хоть какие-то шансы на выживание на этой неприветливой планете. Эта мысль согрела душу и даже прибавила сил.