Лотос, рожденный в грязи
Шрифт:
Тина послушно прошла в небольшую кухню, обставленную хорошей светло-серой мебелью, вымыла руки и услышала:
– Полотенце бумажное оторви, там над раковиной висит рулон.
Покачав головой, Тина оторвала бумажное полотенце, вытерла руки.
– Ведро под раковиной, – прилетела из прихожей следующая инструкция, а за ней появилась и хозяйка квартиры. – Ты устраивайся вон там, у окошка, а то я сейчас начну метаться, сшибу еще ненароком.
Тина забралась в угол между столом и батареей, опустила на пол рюкзак, окинула взглядом кухню – чувствовалось, что это место в доме у хозяйки самое любимое и тут она проводит много времени, а потому следит и за интерьером, и за чистотой. Из прихожей
– Ну подожди, у нас же гости, – объяснила ей Зоя Ильинична. – Сейчас чай налью, потом тебя буду кормить.
Мотя уселась прямо возле мисок и принялась следить за тем, как хозяйка курсирует от раковины к плите, от плиты к холодильнику, от холодильника к гарнитуру, открывает верхний шкаф и вынимает красивые фарфоровые чашки с блюдцами, несет их на стол, двигает сахарницу и вазу с печеньем явно домашней выпечки.
Тина, почти как Мотя, наблюдала за происходящим:
– Да вы не суетитесь так, Зоя Ильинична, даже неудобно…
– Ничего-ничего, мне не трудно, а тебе надо горячего. Сейчас Мотьке еще консервы выдам, и будем с тобой пить чай и сплетничать.
«За что люблю таких тетечек, так за болтливость и наблюдательность», – подумала Тина, принимая из рук Зои Ильиничны полную чашку ароматного чая.
Мотя уже довольно чавкала возле миски, Зоя Ильинична устроилась за столом напротив гостьи и, отхлебнув чаю, спросила:
– Так все-таки Сергей Мироську-то ищет?
– Да. Сказал, жена даже на порог не пустила, ничего не объяснила.
– Дура она, – вздохнула Зоя Ильинична. – Хорошая была баба, но дура, мать свою все время слушала, в рот ей смотрела, ну вот и дослушалась. Девку сплавили куда-то, в квартире постоянно трутся какие-то уголовники, а Лариска их обстирывает-кормит.
– Уголовники? – удивилась Тина. – Вы же говорили – сектанты?
– Угу. Сектанты приходят, проверяют, а уголовники эти вроде как в гостинице квартируют. Поживут мало-мало да и исчезают, а на их место новые являются. Участковый раз приходил, спрашивал, а Лариска говорит – богоугодное дело делаю, сирым да несчастным приют даю. Ну, он и отстал, больше не приходит.
– А мужа родного на порог не пустила? Хороша праведница.
– А мужа выгнать мать ей велела. Не любила она его, ой как не любила. Он ведь мешал Лариске мозги пудрить. Инара всю жизнь была такая – властная, эгоистичная, хотела, наверное, чтобы Лариска ей прислуживала. А тут Серега… И никак у нее не получалось настроить Лариску против, влюбилась она, перестала мать слушать. Ну, Сергей парень был рукастый, все умел, никакой работы не боялся. Ремонт сам, машину чинит сам, что-то по электрике тоже умел. Он и в подъезде помогал, кому что надо, про него тут никто слова дурного не скажет никогда, – уверенно заявила Зоя Ильинична, откидываясь на спинку стула. – А когда случилось с ним несчастье это, ну, тут Инара, змея, и развернулась, давай Лариску тюкать – разводись, мол, зачем тебе уголовник. Каждый день сюда приезжала, ор стоял – хоть святых выноси. Лариска первый год еще сопротивлялась как-то, а потом… Уж не знаю, что там случилось, но только она как будто сникла, сгорела. Перестала следить за собой, начала по вечерам из дома уходить – платочек повяжет по-бабски, косметики ни грамма, и подалась куда-то. А потом стали к ней сперва женщины какие-то приходить, чаще и чаще, а после и уголовники появились. Я ее как-то во дворе прижала, говорю – не боишься, что девчонка у тебя уже взрослая, а ты всякую шваль в дом пускаешь? Эх, как засверкала глазищами – молчите, тетя Зоя, раз не понимаете. Если угодно будет свыше, так и не убережешься ни от чего. Но,
– А с вами Лариса не заговаривала на божественные темы? – спросила Тина, помешивая чай.
– А как же! Но я ее быстро успокоила. Говорю, ты мне чушь свою тут не толкай, я Библию читала, нет там такого, о чем ты говоришь. Ну, Лариска и отступилась. А вот из второго подъезда женщина одна, ровесница ее, и тоже с девочкой-подростком, исчезла. А ее с Лариской часто видели, вместе они на собрания эти ходили, в платочках.
– И что, искал ее кто-то?
– А кому? Муж погиб у нее, мать умерла в тот же год, осталась она одна с ребенком. Видимо, на этом ее Лариска и подловила, запутала. Они в школе вместе учились, Лариска как-то обмолвилась.
«Ну, все как и говорил Садыков – не подозреваешь того, кто тебе давно и хорошо знаком», – подумала Тина, а вслух спросила:
– Вы, Зоя Ильинична, про собрания уже в который раз упоминаете… А где они проходят, знаете?
– Как не знать, – махнула рукой ее собеседница. – Ты печенье-то попробуй, утром только испекла, – она подвинула вазочку ближе к Тине. – Знаю… Клуб тут раньше был ночной, недалеко, через улицу. Клуб давно закрыли, здание пустое стояло, а вот лет семь назад кто-то его выкупил, ремонт сделал и устроил там молельный дом. Ну, это все знают, что молельный дом, а вывеска там, конечно, другая – частный досуговый центр, вроде бы так. Но то, что там четыре раза в неделю сектанты сборища свои устраивают, в районе каждая собака знает.
– И что в управе? Не интересуются?
– А чего им интересоваться, когда жена главы там кто-то вроде попечителя? – фыркнула Зоя Ильинична.
«Нормальная крыша, – отметила Тина про себя. – Поди проверь – жена главы попечитель».
– Да я больше тебе скажу, – чуть наклонившись вперед, сказала Зоя Ильинична. – Туда и небедные люди подъезжают, на машинах дорогих, сама лично видела. Но внутрь не заходят, к ним обычно выходит какая-то женщина, одна и та же всегда, и дает какую-то бумагу. Да-да, вот так прямо в окно машины и просовывает, кланяется.
– Она дает? Не ей? – уточнила Тина, и Зоя Ильинична даже слегка обиделась:
– У меня зрение отличное, очков сроду не носила. Говорю же – она в окно протягивает бумажку, кланяется и уходит обратно в здание, а машина уезжает.
«Скорее всего, так передаются координаты этого монастыря, больше ничего в голову не приходит, надо с Вовкой обсудить».
Машинально Тина взяла из вазочки печенье, откусила и замерла. Такой вкусной выпечки она не пробовала очень давно, наверное, с детства, когда мама пекла им с отцом что-то в выходной. Рассыпчатое песочное тесто таяло во рту, оставляя такой волшебный привкус, что Тина невольно зажмурилась, боясь растерять это ощущение.
– Что, вкусно? – спросила Зоя Ильинична, и Тина, не в силах произнести ни слова, кивнула. – Ну, кушай на здоровье.
– Рецепт дадите? – проглотив последний кусочек, попросила Тина. – Это же невозможно просто… я такого с детства не помню, хочу мужу испечь.
– Да отчего ж не дать, конечно, дам, там не сложно. – Было видно, что хозяйка очень довольна произведенным на гостью эффектом.
– Спасибо. Зоя Ильинична, а вот Инара Васильевна… она часто сюда приезжает? Сергей сказал, что живет она отдельно.