Ловчие Удачи
Шрифт:
В искусственно созданных миниатюрных водопадах шумела вода. Слышалось многоголосое пение птиц, под ногами безбоязненно разгуливали павлины. В нос бил сонм резких запахов редких цветов, ковром стелившихся на клумбах иногда особняком по сортам, иногда вперемешку, образуя замысловатый узор. С веток тараторили на все лады попугаи. Один из них, крупный и белый как снег, с черным большим клювом, поносил, на чем свет стоит, некромантов, используя такие крепкие словечки, от которых даже Карнажу, который вдоволь наслушался в швигебургских доках, становилось неловко.
Полукровка замедлил шаг и принялся разглядывать хулителя. Когда попугай повернулась к нему другим боком, Феникса передернуло — только наполовину птица имела живую плоть и перья, другая же оголилась костями выбеленного временем скелета…
В центре имелся небольшой фонтан. Дорожки сходились к нему со всех концов оранжереи и соединялись в любопытную мозаику. Туда и направились колдун с «ловецом удачи». С противоположной стороны, по дорожке меж растущих можжевельников к ним навстречу тоже шли. Двое.
Карнаж впервые увидел Окулюса Берса лично. Неужели этот худой, низкорослый, энергичный старикан с аккуратно подстриженной седой бородкой и длинными вощеными усами, почти лысый, в больших очках на носу с горбинкой и был тем магом, который объединил и создал всё это? Верилось с трудом. Но ошибки быть не могло, хоть и одет бургомистр был весьма скромно: в просторную белую рубаху с широкими манжетами и темно-коричневые панталоны. Однако его спутник совершенно точно был простым хронистом: в серой робе с пером за ухом и принадлежностями для письма под мышкой.
Окулюс остановился, покручивая пальцем длинный ус, и лукаво посмотрел на двоих гостей, склонившихся в почтительном поклоне.
— Рад приветствовать вас, господа! — воскликнул он звонким и сильным голосом. Указав хронисту место возле клумбы, где тот уселся на скамью, разложив на пюпитре листы, бумагу и чернильницу, Окулюс завел руки за спину и, вытянувшись, внимательно разглядывал гостей, в особенности «ловца удачи».
— Как ваша охота, мэтр Зойт? Вы же знаете: результаты, результаты и ещё раз результаты! — Берс начал мерить шагами мозаику, четко останавливаясь на её границе и поворачивая в обратную сторону. — Да поднимите уже головы, черт возьми! Вы здесь не у короля.
На его вытянутом морщинистом лице с впалыми щеками и выдающимися скулами играла ухмылка, а усы, длинные, как у таракана, встали чуть ли не торчком.
— И садитесь! Садитесь, господа, — архимаг указал на мраморные скамьи возле фонтана. Ларониец и полукровка молча повиновались.
— Итак, — Берс с легкостью подхватил стопку книг, стянутых ремнем, пересчитал и покосился на Карнажа. — Так вот что нам птичка-феникс на хвосте принесла. Благодарю, сударь. Впервые говорю это «ловцу удачи» за последний десяток лет!
Бургомистр разразился громким хохотом, отправляя «бесценное собрание» под ноги хрониста.
— И всё же, какая наглость, Даэран! Вы воспользовались услугами мало того, что «ловца удачи», так еще и полукровки? Где же было ваше хваленое ларонийское достоинство? Неужели тайная канцелярия настолько
— Признаться, да, — угрюмо ответил колдун.
— Узнаю манеру белых эльфов! Ну-ну, не волнуйтесь. Теперь, когда каждый остался при своем, я думаю, вас оставят в покое. Недавно мы наладили с Лароном неплохие взаимовыгодные отношения, и вас здесь не тронут, иначе им не избежать дипломатических осложнений. Тем паче, что и не зачем. Ведь ваш наемник купил себе шанс выжить за бумаги, которые агентуре были куда нужнее, нежели сами книги Морвириари. Может, оно и к лучшему? Оставайтесь, мэтр! Тут не так уж и плохо. А путь на родину вам, как я слышал, давно заказан.
— Благодарю, — тихо ответил колдун.
— Не вешайте нос. Все образуется. А вот вашего компаньона, несмотря на все заслуги, попрошу покинуть город. Не дело, знаете ли, чтобы такие, как он, помогали богатым разгильдяям практиковаться в магии. Согласен, иногда их помощь полезна, но в основном они зарабатывают на хлеб за счет бездарностей-толстосумов. Чародейство нынче превращается в модное развлечение, а настоящее дарование просто опускает руки. Ведь у него, по обыкновению, в карманах блоха на аркане, а «ловцы удачи» — это такие добытчики, которые заставляют худеть даже очень толстые кошельки!
Окулюс остановился напротив Карнажа. Полукровка встретил взгляд бургомистра со спокойствие и наглостью истинного наемника. Он не первый раз слышал такие речи и, меж тем, продолжал работать на «дарования», которые сначала набивают за счет как раз своего таланта свои же карманы, где раньше гулял безмятежный ветер почти священной для адепта бедности. Потом они начинали ценить свои умные головы и посылали вместо себя в рискованные странствия как раз «ловцов удачи». Платили не худо, в том числе и здешние чародеи.
Еще бы! Одно дело по звездам высчитывать день и час, когда надо принцессе поцеловать жабу, чтобы та превратилась обратно в принца, а совсем другое — это полностью снять родовое проклятье, чтобы не приходилось каждого младенца мужского рода отправлять вместо люльки в дворцовый пруд. Тут парой формул и телескопом не обойдешься!
— Наглец! — почти восхитился Берс. — Даже глаз не опускает! Эй, хронист, прерви свои записи и посмотри, кто к нам явился, не запылился!
… Это был он. Осколок прошлого.
Я старательно заносил в летопись все, что слышал ещё о его отце — Аире А’Ксеарне. Гомункул, меж тем порожденный из знатного рода, ренегат, преследуемый всеми Наследие, которое несли неистребимые корни Xenos. Беловолосый, статный, хорошо сложенный даже для эльфа, с удивительными изумрудными глазами с крестовидным зрачком. Ему суждено было стать героем… Выходило, что стать героем можно было и заставить? Заставить платить цену. И какую цену?! Тяжелое бремя легло на его плечи еще тогда, когда Материку не нужны были герои. Скорее, противодействующая сторона под патронажем сильных мира сего, изрядно уставших от потрясений.