Ловчий
Шрифт:
— Бросал бы ты свои глупые шутки, Джамал, — устало вздохнул Гаврилыч. — Хочешь говорить — давай поговорим как давние соратники. Можно и по рюмашке пропустить за встречу. А пугать меня бесполезно. Ты же знаешь.
Похоже, к Джамалу вернулось самообладание.
— Знаю, что смерти ты не боишься, Ярослав, — усмехнулся он. — Но ведь есть вещи пострашнее смерти, верно?
— Я смотрю, Джамал, ты наконец-то поумнел.
— Когда заглянешь смерти в глаза, кое-чему научишься.
— Вот и вели своему охломону вытащить меня. Спина уже затекла.
— Ладно, Ярослав. Но перед тем, как начать важный разговор, подумай, похожа ли твоя
Путинцев снова рассмеялся, но на сей раз смех звучал явно фальшиво.
— Пойми простую вещь, Джамал… Если кто-нибудь из вас тронет мою Иришку хоть пальцем, слова от меня не дождетесь! Ты меня знаешь. Как и я тебя. Ну, хватит баловать!
Джамал сделал характерный жест, и нукер провел загрустившую лошадку вперед.
Оказавшись на твердой почве, Гаврилыч перекатился на бок, затем встал на колени и наконец выпрямился в полный рост.
Казалось, вот идеальная ситуация, чтобы пленить коварного главаря.
Увы, мы так и не решились на атаку.
Джамала заслонял от нас Путинцев, а нукера — конь. Используя покорное животное в качестве прикрытия, автоматчик мог запросто перещелкать нас всех. Конечно, при условии, что у него хорошая реакция и постоянная готовность умереть за хозяина. Но экспериментировать как-то не тянуло. Применить же оружие первым никто из нас тоже не отважился бы.
Притом, вытаскивая Гаврилыча наверх, вся группа сместилась еще дальше в сторону, понизив наши шансы на успех. Да мы и сами чувствовали, что самый благоприятный момент упущен.
Теперь давние враги-соратники стояли друг против друга: один крепко связанный, обреченный, второй увечный — и телом, и душой.
— Разговор у нас будет простой, Ярослав, — начал одноглазый. — Ты отдаешь мне сундучок, а я отпускаю тебя и твою дочь. Ты мне больше не нужен. Свое желание я исполнил — подержал тебя над пропастью, увидел твой страх. С меня довольно. А теперь у нас торг. Меняю две жизни на один сундучок. Выгодная сделка, а, Ярослав?
— Красивые слова, Джамал. Только знаю я, что ты не хозяин своему слову.
— Памятью отца клянусь!
— Ты и Аллахом поклянешься — соврешь.
— Как ты смеешь, собака!
— Ты, Джамал, покрикивай на своих «шестерок», а со мной поубавь-ка гонору.
Колчерукий хотел ответить что-то резкое, но сдержался.
— Хорошо. Твои условия, Ярослав?
На протяжении всей их беседы нукер стоял в некотором отдалении, скрываясь за крупом коня и поглядывая в сторону подъема, будто и вправду ждал оттуда нападения. Автомат он держал наизготовку. В этой ситуации любая наша инициатива выглядела бы чистым самоубийством.
— Мои условия совсем простые, Джамал. Сейчас ты собираешь свою братву и внятно толкуешь им, что произошла ошибка. Мы с Ириной — не пленники, а твои дорогие гости. Ты приказываешь развязать нас, затем почтительно просишь у нас прощения за грубость. Только без фокусов, Джамал! Я ведь знаю и таджикский, и узбекский, и киргизский, и татарский. Меня ты не проведешь, понял? Любая двусмысленность, любое подмигивание с твоей стороны, и я объявляю договор недействительным.
— Так-так, — кивнул Джамал. — Дальше.
— А дальше мы с тобой садимся за дастархан и пируем. Тем временем друзья Ирины отвозят ее в долину. Пусть с ними поедет один из твоих людей. Но только один, понимаешь? Он привезет мне записку от дочери. Как только я получу эту записку, мы отправляемся за сундучком.
Настал
— Ребенком меня считаешь, Ярослав? Чтобы она привела сюда милицию или солдат?
— Хлебом клянусь, Джамал! Она тихо уедет домой.
— Ты и Богом поклянешься — соврешь.
— Ну и шакал же ты!
— Твои слова, Ярослав, дешевле гузапаи в базарный день.
— Значит, не договорились?
— Нет!
— Другого разговора не может быть, Джамал. Ты не получишь этот сундучок.
Джамал снова рассмеялся:
— Получу, Ярослав. Этой же ночью. Я слишком долго ждал, многого лишился и теперь хочу получить награду. Сказать тебе, что я сделаю?
— Ну, давай послушаем…
— Ты, Ярослав, железный человек. Но даже у железного человека сердце из обыкновенной крови и плоти. Разве оно может равнодушно смотреть на страдания родной дочери? У меня, Ярослав, есть один паренек. Говорят, он немножко больной на голову. Очень любит женские крики. Мы крепко привяжем тебя внутри кошары, а твою белую и пышную дочку отдадим этому пареньку. Надо же и ему немного развлечься. Только он будет заниматься с ней не тем, что обычно делают мужчина и женщина, оставшись наедине. Я же говорю — он больной. Ему приятнее пользоваться ножом, понимаешь? Итак, вы трое будете в кошаре, а мы расположимся снаружи. Когда ты захочешь сказать, где сундучок, — позови.
— Джамал, это бесполезно, — отвечал Гаврилыч, но дрогнувший голос выдал его.
— Нет, Ярослав, ты позовешь. Ты обязательно позовешь. Но смотри, чтобы не было слишком поздно для твоей дочери. Может, ты позовешь даже ради того, чтобы достойно похоронить то, что от нее останется. Ты позовешь! — Он перешел на исступленный крик. — Аллах свидетель, я не хочу этого! Скажи, где сундучок, и я отпущу ее! Не доводи до греха!
На некоторое время воцарилось молчание.
— Хорошо, я скажу, — удивительно спокойным тоном произнес Путинцев. Так говорит человек, принявший для себя окончательное решение. — Но сначала объясни мне, как ты догадался, что я в кишлаке? Неужто Дмитрий или Абдунасим работают на тебя?
Обрадованный смирением грозного врага, Джамал весело рассмеялся:
— Эх, Ярослав, а еще вздумал перехитрить меня! Какой же ты… как это по-русски? Забыл! Ну, не важно! Не-ет, Ярослав… Твоя хитрость против моей не годится! Неужели ты мог подумать, будто я поверю, что за сундучком приедет чужой человек?! Такую тайну не доверяют даже родному брату. Я сердцем чуял, что ты приедешь сам. Именно сам возьмешь сундук из тайника. Да еще захочешь подшутить над старым Джамалом, показать приманку. Тогда и я решил подшутить. Показать свою приманку. Все эти годы, Ярослав, я молился о твоем здоровье. Чтобы ты не заболел, не умер, чтобы тебя никто не зарезал… Аллах услышал мои молитвы! Ты вышел на свободу здоровым и полным сил. Я послал человека и велел ему не спускать с тебя глаз. Вскоре он узнал, что ты купил билет на самолет в наши края, и сообщил мне дату… Один из моих племянников давно хотел жениться и просил денег на свадьбу. Я назначил той на тот самый день, когда ты должен был появиться в Ак-Ляйляке. Расчет был правильный: ты воспользуешься сумятицей и достанешь сундучок. Когда же мне описали женщину, которая приехала с геодезистами, я понял весь твой замысел от начала до конца. Я догадался, что ты находишься внутри вагончика и постараешься этой же ночью исчезнуть с дочерью и сундучком. Через горы на лошадях, потому как это единственный безопасный путь.