Ловцы снов
Шрифт:
...Квартира встречает застоялой затхлостью. Скучно-квадратная спальня с наклонными низкими окнами мансарды кажется мрачной, душной и совсем чужой. У меня нет мебели, кроме кровати и письменного стола, поэтому все углы завалены моим барахлом, расползающимся по периметру стенок. Сами стены когда-то давно - еще до моего переезда - крашены в жизнеутверждающий подбадривающе-умиротворенный салатовый цвет; одна из них - та, что напротив окон, - сплошь уклеена плакатами и изрисованными пометками картами, среди которых - схема местного метро, бывшая необходимой в первое время.
Коридор -
Я переодеваюсь в комнате, стаскивая с себя прежнюю одежду - что-то в стирку, что-то - комком в угол, я даже не смотрю, куда. Солнцезащитные очки не треснули, вопреки ожиданиям, но все-таки пострадали при падении: по правому стеклу идет диагональю полукруглая светлая царапина. Ну и ладно. Пусть.
В ванной подтекает душ, тусклая лампочка, давно требовавшая замены, теперь раздражающе помигивает, дробясь светом в кафельной плитке (опять этот салатовый!). Умываюсь холодной водой, пытаясь смыть вместе с ней напряжение в водосток; нарочито все делаю медленно. Размеренно, спокойно - так мне кажется. Во мне усталость сродни той, что в любую минуту готова вылиться неконтролируемой злостью на все и всех, а еще на то, что я делаю... сделал. И на тех - в большей своей части, - кто привел меня ко всему этому. Я знаю, как называется такая апатия, - Опустошение, следствие выпитых эмоций. Все эти термины придуманы как раз для того, чтобы понять причины происходящего и предотвратить возможные неправильные последствия. Я в этих терминах разбираюсь. Но лучше все равно не становится.
...В коридоре переливчато тренькает звонок...
Я вздрагиваю от неожиданности, какой-то момент еще исступленно глядя в сторону двери, потом быстро пересекаю шагами коридор, почти догадываясь и надеясь на то, что это она.
Герда вскакивает в квартиру суетливым вихрем, как только я распахиваю дверь, оббивая о порог комочки снега, налипшие на каблуки, в пушистой, орехового цвета шубке.
– Здравствуй!
– вертится в темноте, подставляя холодную раскрасневшуюся щеку под поцелуй - шапку, беленькую кроличью, почему-то протягивает мне, уверенно шагая на кухню, все в тех же сапогах, зная, что разуваться у меня нет смысла. Я иду следом за ней, постепенно приобретая заинтересованность.
...Само появление в квартире Герды выглядит, скорее, как мираж. Она деловито снует вокруг, как ни в чем не бывало, рассыпая в воздухе звенящие осколки снежинок с черных волос, заглядывая в холодильник, ставя чайник, и скоро тесная кухня целиком наполняется теплым домашним гудением, уютом и свистом закипающего пара, а она по-прежнему остается все такой же морозно-холодной. Зимнее имя ей к лицу, в то время как я совсем не похож на Кая. Ни внешне, ни внутренне.
Я смотрю, подсознательно не сразу отмечая, что гляжу на нее какими-то новыми глазами, замечая привычные черты и вещи будто в первый раз. И, как и в первый раз, удивляюсь им.
Черные волосы жесткой копной, только кончики будто
Звонкие каблучки отбивают приглушенную дробь о пыльный линолеум в крошках; она заглядывает в снова пустой холодильник, возвращается к раковине, ища приличные чистые чашки, которых нет, снова разворачивается к плите, где утробно бубнит кипятящийся чайник. Герда - информатор-статистик, практически не вылезающий из штаба и, в отличие от меня, хотя бы знающий, как он выглядит (ну это она утрирует, конечно).
– Что у тебя случилось?
– походя, засыпая заварку в отыскавшиеся пыльные кружки, но все равно настороженно и с тем самым затаенным азартом и рвением, с которым приверженцы ее профессии привыкли собирать факты по кусочкам. Я удивляюсь ее проницательности, хотя не должен, и поэтому подавленно молчу, следя за движениями ее рук: узкие ладони с тонкими длинными пальцами, узкие запястья, как и положено девушке, круглые ногти, покрытые лаком (еще одно пятно ярко-алого).
Обычно я не задумываюсь над тем, о чем в принципе сложно даже предположить. Я просто делаю то, что нужно. И не делаю того, к чему приказа не поступало. Герда очень хорошо знает это - за два года она неплохо изучила меня, отмерив и записав в собственную мысленную статистику все, подмеченное во мне ее проницательностью. Но именно с подобным моим упрямством и нежеланием над чем-либо серьезно задумываться она по-прежнему несогласна (Хотя сама же лично учила работать по общим правилам. Парадоксально.)
Но сегодня я, вопреки самому себе, все делаю по-другому...
"В разных трактовках сновидения могут рассматриваться как осознанные воспоминания и эпизоды из прошлых жизней, а также своего рода подготовку к переходу в мир Иной, в простонаречии и среди людей именуемому как "смерть" - цэ: Книга Сновидений. Раздел два, страница восемьдесят шестая. Начальный инструктаж каждого попадающего в Отдел. И две тысячи ссылок по запросу на Яндексе... Не конкретно этого - но информация все же просачивается, как вода, в Сеть. Конечно, для контроля этого тоже есть свой Отдел. Который, кажется, немного не дорабатывает.
...А я так ничего и не понимаю до конца. Только до этого момента почему-то не обращал внимания.
Усопшие... Уснувшие... Сны...
Я понятия не имею, чьей больной фантазией умершие были опущены до банальных "сновидений", но размышлять о них именно этим словом кажется легче. Еще легче, чем вообще не думать. Может, на это был сделан расчёт в выборе терминологии? На таких прожженных упрямцев, как я?..
– Скажи, Гер, то, что происходит со Снами после, хоть немного похоже на настоящую жизнь? Смысл тогда всего этого, если да?