Ловцы ветра. Резервация для чудаков
Шрифт:
После общего решения лететь в Брюссель Бакаль спустился в зал. скорее по привычке, чем из желания размять мышцы. Он устало присел на низкую скамеечку, стянул через голову спортивную майку, обнажив мускулистые руки и грудь. Потом привычно посмотрел в сторону боксерской груши. Несколько мысленных ударов заставили грушу два раза резко качнуться.
Бакаль удовлетворенно хмыкнул и плюхнулся в бассейн.
Чем больше он в последние дни думал о поисках генератора, тем сильнее его занимало само понятие времени. Объяснения, почерпнутые из учебников физики, не удовлетворяли, а собственные умозаключения вызывали раздражение.
Плавать Бакаль любил. При желании он мог с острогой
– Мне кажется, – Тан, вынырнув, старался все же держаться поближе к бортику, – мы не очень убедили остальных в том, что следует ехать в Брюссель.
– Да, согласились они скорее по инерции и из-за нежелания спорить. Но проверить зону Фишека все равно надо – вдруг повезет.
– И я надеюсь на это. – Тан сел на бортик и стал болтать ногами в воде, как мальчишка. – Определенно мы сталкиваемся с проявлениями какой-то аномалии.
– Аномалии... – раздраженно повторил Бакаль. – Да мы сплошь и рядом живем в таких аномалиях. – Ему захотелось выговориться. – Что ты скажешь о теории отложенного времени?
– Смотрел я эти работы, – уныло отозвался Тан. – Забавно.
– Забавно, если смотреть на все глазами скептика, – возразил Бакаль. – Ведь что происходит – мы сами создаем искривления линейного потока. Каждый в отдельности и все вместе взятые. Причем чем стремительнее увеличивается человечество, тем воздействие его на время становится все ощутимее.
– Такой естественный биологический генератор... .
– Верно. Ведь если кратко резюмировать работы Эйнштейна и Бергсона, то вместо формулы «все во времени» мы получим совершенно иное заключение – «все из времени». И это хорошо понимали на уровне интуиции первые библейские пророки, обнаружив, что самым дефицитным материалом после Дня Седьмого оказалось именно время. Пророки выгибали его в дугу, создавая пустоту. Именно в этой нише позже смогли разместиться науки, развлечения, искусство. Потоки времени уже не могли беспрепятственно вторгаться в это пространство и огибали его по касательной, лишь косвенно влияя на то, что происходит внутри.
– Да, – согласился Тан и прошлепал босыми ногами к скамеечке с полотенцами, – но до тех пор, пока искусственная плотина, созданная на пути времени, не будет все же прорвана. А это неизбежно.
– Никто с этим и не спорит. Но посмотри, что получается: современный человек в совершенстве владеет приемом, получившим название «откладывание на потом» или «отсрочка». Ведь еще первые европейские мореплаватели и миссионеры, рассуждая об аборигенах, говорили об их поразительной беспечности, беззаботности. А на самом деле так называемые дикари просто не владели отсрочкой и жили в другом времени, точнее говоря, жили во временах, а не во времени. Они полностью совпадали с временными потоками, растворялись в них.
– Согласен. Но ведь и современному человеку не всегда удается спрятаться от времени в создаваемой им нише.
– Да он делает все, только бы его не выковыряли из норы, – рассердился Бакаль. Он также вылез из бассейна и накинул на плечи полосатое махровое полотенце. – Человек создал линейное абстрактное время, то есть то, которое измеряется стрелками часов. Но оно не изначально. Оно есть искусственный продукт. Можно даже назвать его основным сырьем, из которого создается то самое «ближайшее», или «горизонт повседневности», куда устремлена человеческая жизнь. Философия давно выражает досаду:
– Да-да, я понимаю, в чем ты хочешь убедить меня. – Лицо Тана стало серьезным. – В буддийской практике есть понятие чары вещей, которое еще иногда называют созерцанием кончика сосновой иглы. Ведь некоторым людям, например художникам, приходится брать специальные уроки восприятия, чтобы заметить вещь потому, что она просто «сейчас», а не потому, что это восприятие ему когда-нибудь пригодится.
– И вот здесь – главный парадокс. – Бакаль устало вздохнул и небрежно бросил полотенце на скамейку. – Мы живем в уверенности, что настоящее будет потом. Озабоченность будущим, постоянная уверенность, что главное должно произойти через день, через два, через год, опустошает мгновение. Но из опустошенных мгновений складываются часы, дни, столетия, складывается Великая Пустота.
– Буддийская шуньята, – глухо буркнул Тан.
– Пустота, – повторил Бакаль и обвел руками тренажерный зал, словно он был Вселенной.
– Люди, прежде всего, похожи друг на друга тем, что собираются жить вечно – как раз в этом направлении нас единообразно сплющило время. Этому уже невозможно сопротивляться. Ведь если даже попытаться задержать время, отменить собственную целеустремленность в будущее, то настоящего не станет больше, потому что и его придется тут же откладывать. Станет больше «ненастоящего». И мы, люди отложенного будущего, действительно живем не в настоящем, а в ненастоящем, искусственно созданном времени. И вжились столь основательно, что для выхода в иную размерность, гораздо более естественную, требуются сильнейшие изменения – вплоть до изменения химизма крови, что и происходит, например, под воздействием алкоголя.
– То есть как? – опешил Тан.
– А так, – усмехнулся Бакаль. Он подошел к холодильному шкафу и за неимением вина вынул из него бутылку «кока-колы». – Мы ведь что говорим, когда сильно устаем: надо снять физическое напряжение, надо расслабиться, – он отхлебнул из бутылки и протянул ее Тану. – Алкоголь действительно снимает давление, которое оказывает на нас время, мы на какой-то момент выходим из абстрактного времени, как бы прорываем искусственно созданную плотину, и тогда вдруг проявляем неожиданную щедрость, дарим веши, даем обещания, заводим знакомства – то есть тратим все то, что когда-то утаивали, оставляли на потом.
– Звучит весьма правдоподобно. – Тан также отхлебнул из бутылки и посмотрел через темное стекло на яркую лампу плафона. – Но все же малодоказательно. И какое это имеет отношение к нашему генератору?
– Возможно, никакого. Но мы сейчас и не говорим об этом. Смотри, что получается дальше... – Глаза Бакаля возбужденно блеснули. – Я жил в то время, когда Америка еще не знала пришельцев с запада. Алкоголь был известен, но предпочтение отдавалось слабым наркотикам. В частности галлюциногенным грибам. Так вот, современный человек, благодаря выпивке, попадает в один из потоков времени, идущих из архаики и огибающих привычное «ненастоящее». Точно так же аборигены в результате употребления наркотиков попадали в наше предположительное «сейчас», в растворенность безвременья. Курение, скажем, «трубки мира» сопровождало именно моменты собранности, это еще можно назвать тем, что делается сейчас «на трезвую голову». А все контакты по иному организованного народа с носителями западной цивилизации вызывали, как правило, вспышку алкоголизма, словно это было средство массового моделирования чужеродного времени.