Ловец бабочек
Шрифт:
Не трогать.
Не отвлекать на глупые вопросы.
Смотреть.
Она и смотрела. Небольшая квартирка, даже не квартирка, но комната в огромной коммунальной. Общая кухня. Темный коридор. Девочка на велосипеде. Смех… соседи, любопытные, но опасающиеся пока это любопытство проявлять. Дверь, заклеенная газетами. Со внутренней стороны окрашена и очень аккуратно. На двери – портрет Князя, старого, к слову. Кровать. Лоскутное покрывало. На покрывале ни складки, ни залома. Оно параллельно полу, и в этом видится признак душевной болезни, как
Кружки повернуты ручками влево.
Карандаши разложены по длине.
В узком шкафу сложено белье. Аккуратные стопки. Идеальные.
– Но одной аккуратности мало. Вот, скажем, откуда он знал, что следы снимаются не только с места преступления, но и в радиусе ста шагов? И что использование соленой воды эти следы стирает?
…из учебника по криминалистике. В библиотеке они в свободном доступе…
…не в каждой, далеко не в каждой.
– Учебников не нашли… чеки вот за прошлый год нашли. И за позапрошлый… и за все годы до того. Он хранил их в коробках, если помните…
Катарина помнил.
Коробки из-под печенья «Курабье», которое по три сорок за килограмм. Кричковец покупал его коробками. Двести пятьдесят грамм. Рубль пятьдесят.
Розовый цвет. Магнолия на крышке. Картон плотный. И вправду удобно хранить чеки, перевязанные аптекарскою резинкой.
– Он мог… выкинуть.
– Не мог, Катарина, не мог. Он не выкинул чеки за покупку ножей, веревок, а от книжных избавился? Да и от самих книг? Сомнительно…
– А если кто-то…
– Купил для него? Или взял в библиотеке? Нет, из известного нам окружения Кричковца, человека с такими возможностями не было…
…из известного.
– А знаете, что еще любопытно?
Куда уж любопытней…
– Кричковец родом из Княжинска. Ему было девять, когда его отец убил жену и двоих дочерей. Довольно громкое дело было по меркам Княжинска, да… как выяснилось, безумие его было наведенного свойства. Любовница постаралась. Рассчитывала, что дружок ее с супругой расстанется, а тот любовницу молодую бросить решил. У нее же дар оказался и кое-какие умения от матушки… и вот во что вылилось… и догадываетесь, кто дело вел?
– Харольд, - Катарина потерла виски.
И опять же, что-то не то… слишком… явно?
Очевидно? Не та связь, которая скрыта. Или она слишком уж заигралась? Иногда простой путь самый верный.
– После Кричковец попал в приют… и там познакомился с вашим Баранчиковым.
– Он…
– Рожецкий мор, если слышали. Единственный, кто уцелел. Три дня плутал по лесу, прежде чем вышел к людям. И да, есть мнение, что он не сразу уйти решился, а деревня мертвецов – это уже достаточно, чтобы сойти с ума.
Тогда почему его приняли в училище?
Отбор строгий. И порой даже тех, кто, казалось бы, по всем параметрам подходит, заворачивали. А Баранчиков… он ведь слабый, нерешительный, неуклюжий… сумасшедший?
– Остается последний… добровольческая дружина. Кричковский не слишком-то
…Вересковский.
И значит, каждый из них…
…все равно не сходится. Это как… как будто специально для них подобрали куколки, чтобы Катарина поиграла. А кукольник будет играть уже с ней.
– Мне тоже кажется, что все это дурно пахнет, - а дознаватель к своему стакану так и не притронулся. – Мы беседовали с каждым, но… пусто… ни тени чувства вины… страх? Нас все побаиваются. Опасения. Еще отвращение. Ничего такого, что было бы подозрительно. Полностью вскрыть? Нет оснований…
– И вы предлагаете мне…
– Поучаствовать в охоте. Если повезет, то даже охотником, - он вытер пальцы еще одним платком. Интересно, сколько их хранится в ящике стола. И что вообще там хранится.
– Вы ведь осознаете, что он от вас не отступится? Вы бросили ему вызов. Вы задержали его Ученика… возможно, любимого, но точно не единственного…
– Почему вы… так думаете?
От вопроса удержаться не вышло.
А Нольгри Ингварссон с мерзковатой довольной улыбкой подвинул к Катарине папку. Обычную серую папку на завязках.
Глава 6. О мертвецах и некромантах
Истина – это согласие интеллекта с действующим положением вещей.
Мысль, начертанная неизвестным мудрецом на полу дома для скорбных духом и оставшаяся незамеченною миром, за исключением панны Волочковой, коия при оном доме служила поломойкою.
– Прелюбопытно, - некромант ткнул в переносицу пальцем и палец этот понюхал. – Белила цинковые… свежие…
Голова стояла на подносе.
Из кабинета своего Себастьян ее самолично вынес, спустил в подвал, коий был отведен в управлении специально для работы с биологическою материей, однако вследствие отсутствия оной материи, равно как и работы с нею, пришел в полнейшее запустение.
Штатная пентаграмма затерлась, хоть и нарисована была отменнейшей алой краской…
…в прошлую заявку на канцелярские и прочие товары некромант, кажется, писал что-то такое про краску, которая, как выяснилось, стоил по три злотня за махонькое ведерко…
– Что любопытно?
– Все любопытно, - Йошер Киннахи, урожденный хеббер, чьи предки покинули благословенные родные берега после завоевания оных, в королевстве Познаньском прижился, обжился и, если и вспоминал о корнях, то исключительно тогда, когда сие было выгодно. – Давненько я с головами не работал…
– А вы…
– Сомневаетесь в моей квалификации?
Он был буен.
И гневлив.
И не стеснялся в гневе высказываться резко, пожалуй, что чересчур резко, в сих высказываниях не жалея никого, будь то собственное начальство, познаньское далекое аль вовсе особы королевское крови…