Ловец душ (Экзорцизм - 3)
Шрифт:
Карфаксу пришлось напомнить себе, что не следует думать о рэмсах как о покойниках. Это какие-то чуждые существа из "перпендикулярной" вселенной. Но отношение к ним Вестерна оказалось заразительным. Он и не заметил, как оно опрокинуло его защитные барьеры. Ему пришлось сделать усилие, чтобы вспомнить собственную теорию.
А теперь, лицом к лицу с созданием, которое Вестерн упорно именовал их дядей, Карфакс начинал испытывать страх.
Сердце его колотилось. Несмотря на холод, он вспотел. Чувство нереальности
– Если ты похож на тех, кто сидел здесь до тебя, ты испытываешь воздействие непознанного,- заметил Вестерн.
– Мы живем в просвещенный век, мы заявляем, что свободны от суеверий. Но даже самый что ни на есть "земной" человек, садясь сюда, испытывает страх и благоговение. Бывали у меня клиенты, которые искали контакта со своими покойниками, как ищейка - дичь. А стоило им вступить в контакт, как они начинали заикаться. Или падали в обморок. Или цепенели. Старый каменный век все еще живет в нас.
Заговорить Карфакс опасался. Он был уверен, что голос его сорвется.
– При большем приближении можно увидеть, что этот световой шар состоит из более мелких субъединиц, - добавил Вестерн.
– Но существует предел возможного приближения. Если, достигнув его, мы увеличим мощность, так называемое притяжение внезапно становится отталкиванием. Рэме начинает уменьшаться, а колония ощущает воздействие.
Экран внезапно пересекли тонкие белые извивающиеся полосы. Шар за ними потускнел.
Вестерн повернул реостат с надписью "СТАТ КОНТР".
Полоски почернели и уплыли с экрана.
– Статика. Во всяком случае так я называю этот феномен. Колония подобралась слишком близко к источнику дикой энергии. Обычно, если это случается, у колонии возникают проблемы. Дикая энергия угрожает электромагнитным связям, удерживающим колонию вместе, и ввергает рэмсов в депрессию. Колония не может покинуть статику достаточно быстро. А это значит, что мы можем утратить контакт. Поэтому цепь статического контроля в МЕДИУМе дает добавочную мощность для поддержания связи с колонией. Мы полагаем, что она снабжает колонию энергией, необходимой, чтобы оторваться от статики, и контакт, таким образом, сохраняется.
– О'кей, включаем звук,- бросил Вестерн, нажав на кнопку с надписью "КОН".
Рэме, разумеется, на самом деле не говорит. Для разговора нужны голосовые связки, а рэмс, насколько всем известно, - это конфигурация чистой энергии. Но он может шевелить электронным подобием своих губ и языка, своих голосовых связок и легких, и электронное подобие его мышц и нервной системы функционирует точно так же, как И при жизни.
Голос, раздавшийся из динамика, походил на голос Рафтона Карфакса, хотя и не вполне. Он был жестким, с металлическим призвуком, словно робот пытается подражать человеческой речи. .
Патриция привезла с собой маленький магнитофон и проигрывала
– Я... опять тебя ощущаю, - сказал он (или оно?).
– Не покидай меня опять. Пожалуйста! Не покидай меня!
– Мы некоторое время побудем с тобой, дядя, - успокоил его Вестерн. Сейчас говорит твой племянник Рэймонд. А потом ты услышишь голос твоего второго племянника, Гордона Карфакса. У него есть к тебе вопросы, дядя. Надеюсь на твое сотрудничество.
Прозвучала ли в голосе Вестерна угроза? Или Карфакс вообразил ее себе от избытка подозрительности? Да и чем Вестерн может угрожать своему дяде? Больше с ним не разговаривать?
Его поразило, что Вестерн назвал его новым именем. Это могло означать что-то - или не означать ничего. Возможно, дядя узнал, что он сменил имя, еще до смерти. А возможно, Вестерн сам сказал ему во время предыдущих контактов Карфакс решил расспросить об этом Вестерна позже.
– Начинай, - шепнул Вестерн.
У Карфакса сжалось горло. Ему предстояло говорить с покойником. Что можно сказать покойнику?
Но, согласно его же собственной теории, это не покойник.
Напоминание не помогло ему. Будь то покойник или существо из другой вселенной, это создание страшило его.
– Привет, дядя,-сказал Карфракс после подначки Вестерна.
– Привет, Хэл, - ответил полумеханический голос.
– Теперь меня зовут Гордон, дядя, - сказал Карфакс. Спазм начал отпускать его горло.
– Ах да, правильно, Гордон. Рэймонд мне только что напомнил, верно?
Карфаксу хотелось выйти из оцепенения. Он размышлял не так быстро и отчетливо, как должен бы.
– Я хотел бы спросить, дядя, - начал он.
– Все хотят, - произнес голос.
Карфакс моргнул и потряс головой. То ли восприятие обманывало его, то ли шар пульсировал, словно фотонные легкие, нагнетающие эктоплазматический воздух в призрачное горло.
(Вечно разум человеческий стремится всему придать антропоморфный вид!)
– Как дела, дядя?
– спросил Карфакс, словно они просто встретились на улице.
– Чтобы точно описать, как здесь идут дела, нужно много времени, мой мальчик. Когда я говорю "время", я подразумеваю нечто совсем иное, чем вы. Но у меня нет слов, чтобы объяснить, чем здесь является время. На это ушло бы много времени, все мое время, Гордон, будь оно у тебя. Но у тебя его нет. Рэймонд говорит, что время - деньги. Во всяком случае применительно к МЕДИУМу. Здесь одиноко, мой мальчик, хотя я и не лишен общества. Но это не то общество, которое я бы сам выбрал для себя. И здесь жутковато. Говорят, со временем ощущение чужеродности угасает и чужим начинает казаться покинутый нами мир. Но я не верю.