Ловец огней на звездном поле
Шрифт:
– Я не хвастаюсь.
– Тогда почему ты – ходячий вызов обществу?
Дядя двинул рычаг коробки передач, сделал погромче радио, по которому передавали «Свободную птицу» в интерпретации Вайноны Джадд, и кивнул в такт своим мыслям.
– Если ты сделал то, что сделал, это не вызов и не хвастовство. Ты, парень, многого не знаешь.
И это тоже было верно.
Мне было шесть лет (так, во всяком случае, мне говорили), когда государство определило меня на воспитание в семью Уильяма и Лорны Макфарленд. Это должно было стать – и стало – конечной остановкой в моих скитаниях по разным семьям и по разным приютам, однако, даже прожив с дядей
За мгновение до того, как отъехать от тротуара и влиться в поток движущихся по улице машин, дядя Уилли неожиданно снова переключил передачу на нейтраль и, водрузив очки на кончик носа, сказал, как бы между прочим:
– Кстати, Томми вернулась…
У Вилли Нельсона [14] есть песня об ангеле, который подлетел слишком близко к Земле и повредил крыло. После этого он уже не мог летать и был обречен навсегда остаться на нашей планете, но нашелся добрый человек, который его подобрал и выходил. Увы, как только крыло у ангела зажило, он тотчас взмыл вверх и стал подниматься все выше, а человеку оставалось только смотреть ему вслед. И как только дядя Уилли произнес слова «Томми вернулась», мелодия песни сама собой зазвучала у меня в голове.
14
Вилли Нельсон – американский композитор и певец, работающий в стиле кантри.
Дядя вооружился новой зубочисткой, запас которых всегда был воткнут в обивку над солнечным козырьком, и, сжав ее зубами, пристально посмотрел на меня. Я кивнул, стараясь спрятать взгляд.
– Когда?
Дядя сдвинул очки на переносицу и поправил зеркало заднего вида.
– Пару дней тому…
– А где она остановилась?
Дядя нажал на педаль и, махнув в знак благодарности какой-то женщине в черном «Субурбане», которая притормозила, давая ему отъехать от бордюра, сказал:
– У нас, конечно.
После нескольких лет, наполненных бесчисленными телефонными звонками, на которые никто не ответил, после сотен возвращенных отправителю писем, после смутных и противоречивых слухов, обернувшихся неприглядной правдой, Томми все-таки возвратилась домой.
Полчаса спустя мы свернули с Девяносто девятого шоссе на извилистую грунтовую дорогу, ведущую прямо к порогу нашего дома. Вдоль дороги росло пятьдесят четыре могучих пекановых ореха, которые дядин отец – Тиллман Эллсуорт Макфарленд – посадил здесь полвека назад. Дядя довез меня до старого амбара.
– Я зайду чуть позже, – пообещал он, глядя на окно под крышей, где на чердаке была оборудована жилая комната – не особенно большая, но зато со всеми удобствами. – Надо же вам хоть немного побыть вдвоем.
Я быстро поднялся по лестнице, глубоко вдохнул и толкнул дверь. Чердачное помещение дядиного амбара когда-то было моим «домом вне дома». Я жил здесь, пока учился в старшей школе и в колледже, и даже некоторое время после того, как закончил учебу. Даже сейчас, когда мне бывает лень возвращаться на яхту, я иногда ночую здесь.
Кондиционер был выставлен на максимум, и по оконным стеклам стекали капельки конденсата. Когда я вошел, Томми как раз стояла возле открытого холодильника, протянув руку к стоявшему
Услышав, как открылась дверь, Томми обернулась. Ее лицо показалось мне очень худым. Надбровные дуги выдавались вперед, а похожие на два изумруда глаза, которые я помнил еще со школы, утратили блеск и налились кровью.
Томми улыбнулась, слегка наклонила голову и… Вам когда-нибудь приходилось видеть по телевизору или в кино, как от тающих ледников отламываются огромные глыбы размером с небоскреб – отламываются и падают в океан? Что-то подобное может произойти и с человеческим сердцем. Я, во всяком случае, ощутил что-то подобное, когда заправленные за ухо волосы Томми упали ей на глаза, а правый уголок губ слегка приподнялся в пародии на улыбку. Именно в этот момент мне показалось, будто мое сердце треснуло и развалилось пополам.
Я кивнул в сторону распахнутой дверцы холодильника.
– Ты что-нибудь ищешь?
– Безвестности, – ответила она, не отрывая от меня глаз.
Продолжая рассматривать меня, Томми шагнула вперед по вытертому ковру. На пальцах ее босых ног блестел свежий ярко-красный лак. Еще шаг. Она остановилась в нескольких дюймах от меня, взяла за руки и мягко потянула. Это не было настоящим объятием – она как будто просила «встретить ее на полпути» [15] . Руки и спина у нее были сильными, но маленькая, почти девичья грудь показалась мне неестественной и по-голливудски твердой. Несколько минут мы стояли неподвижно. Томми по-прежнему полуобнимала меня, но какое-то время спустя силы ее иссякли. Прошло еще какое-то время, и я осознал, что теперь уже не она обнимает меня, а я поддерживаю ее, не позволяя упасть.
15
«Встреть меня на полпути» – название песни Джесси Вейр.
В тот день, когда она уехала – а это было почти девять лет назад, – шел дождь, и Томми ворвалась в эту комнату под крышей амбара промокшая, с посиневшими то ли от холода, то ли от страха губами. С ее волос капало, с одежды текло. За плечами у нее был небольшой рюкзачок с теми немногими вещами, которые она сумела забрать из своей квартиры, а на лице запеклась кровь. Разбудив меня, она с силой прижалась губами к моим губам. Ее кровь показалась мне горькой на вкус, распухший подбородок был неестественно горячим. Призывая меня к молчанию, Томми коснулась моих губ кончиками пальцев и прошептала:
«Не забудь: однажды я была счастлива. Здесь… С тобой. Я была!..» – Она проглотила готовые пролиться слезы, вытерла лицо рукавом и прищурилась. В одно мгновение ее взгляд стал твердым и пристальным.
«Запомни еще одну вещь, Чейз… Не верь лжи. Она никогда не заменит правду. – Томми откинула голову назад, продемонстрировав несколько параллельных кровоподтеков у себя на шее. – Никогда!.. – Кровь хлынула у нее из носа и закапала с подбородка. – Обещай мне!..»
Я поднял руку, чтобы вытереть кровь, но Томми только отмахнулась. – «Обещай!»