Ловец солнца
Шрифт:
А Кайден пускай в одиночестве развлекается в этом адском поезде смерти.
Стоял он не дольше двадцати минут, показавшихся Еве вечностью.
Наконец послышался протяжный гудок. Еще через некоторое время поезд с уютным чух-чуханьем отъехал от вокзала.
Выждав еще минут десять, Ева медленно выбралась из кресла и вернулась в главный зал. Он был тихим и безлюдным.
Слишком чистым и опрятным, чтобы оказаться заброшенным… но пустым.
В кафе на втором этаже пахло свежим кофе. На столике у окна лежал надкушенный
Еву прошиб холодный пот. Кайден говорил, что все люди в поезде мертвы, поэтому они не обращали внимания на критические несоответствия… например, на вымерший вокзал. Ведь с обрыва сорвется только поезд. Погибнут только пассажиры, все остальные продолжат жить как ни в чем не бывало. Например, работники этого вокзала.
«А что, если во всем этом мире сейчас нет ни единой живой души, – подумала она, холодея, – кроме тех, кто едет сейчас в поезде?»
Мысль эта была сумасшедшей, устрашающей и достаточно правдоподобной одновременно. Хотя, пожалуй, не самой страшной.
Ева старательно гнала от себя подозрение, что это все и не целый мир вовсе, а один его небольшой кусок, застрявший в безвременье. И если она попробует отойти подальше от вокзала, то провалится в пустоту.
Чтобы взять себя в руки, Еве пришлось приложить немало усилий.
Выйдя на широкое крыльцо вокзала, она несколько минут дышала морозным воздухом, следя за тем, как солнце все ниже склоняется за горизонт.
Глупостью было бы отправляться куда-то ночью.
«Переночую здесь», – решила Ева и вернулась в маленький зал. Сдвинула вместе несколько диванчиков, соорудив себе постель, и села у окна, наблюдать за тем, как бескрайнее поле погружается в темноту.
Ей было страшно и одиноко. Хотелось плакать.
С заходом солнца все стало только хуже. Ей чудились странные шорохи за стеной и будто бы чье-то дыхание.
Ева не знала, как в этом мире работали светильники и как их включать. Зал погрузился в темноту, рассеивал которую лишь слабый лунный свет.
Ева бесчисленное множество раз успела пожалеть о том, что не осталась в кафе. Пусть стулья в нем были не такими удобными, но сейчас второй этаж казался ей самым безопасным местом из возможных.
Там хотя бы можно было запереться. Залы на первом этаже соединялись арочными проходами, не предусматривающими двери.
От утробного ворчания в темноте волосы на голове Евы зашевелились. Она забилась в самый дальний угол, съежившись за диванчиком.
Мерный стук когтей по каменным плитам приближался. Совсем скоро в проходе показались несколько пар чьих-то светящихся в темноте глаз.
Тела этих существ казались полупрозрачными, и Ева не могла понять, виной всему ее страх, скудное освещение или они действительно не имеют материального тела.
Стук сопровождал каждый их шаг. По крайней мере, когти точно были реальными.
Затаив дыхание, Ева наблюдала из своего укрытия за тем, как одно из существ –
Чудовище неслось прямо на нее, и Ева не стала ждать, когда ее настигнут и растерзают. Она отпрянула к стене под прикрытием оставшихся диванов и как можно тише, на носочках, бросилась к двери. За грохотом перевернутой мебели ее шаги были не слышны.
Создания ввалились в зал ожидания, и воцарился хаос.
Трещала обивка диванов, ломались деревянные ножки, слышался нетерпеливый, леденящий душу рык. Оглушительно скрипел пол, на котором появлялось все больше глубоких царапин.
Ева выскользнула в большой зал и бросилась к лестнице. Она не слышала ничего, кроме лихорадочного стука сердца и шума крови в ушах. На лестнице, запнувшись за ступеньку, она упала, содрав кожу с ладоней, и мгновенно подскочила на ноги, почти не чувствуя боли.
Но добраться до кафе и запереться там она не успела. Когда до второго этажа оставалось каких-то три ступени, плечо Евы пронзила обжигающая боль. Левой руке мгновенно стало горячо и мокро.
Длинные острые когти пронзили плоть насквозь. Существо с ворчанием швырнуло ее к стене.
От удара дыхание перехватило, и на короткое мгновение перед глазами все потемнело.
Когда Ева пришла в себя, она уже была пригвождена к стене когтями. Живот горел огнем, на камень с тошнотворным звуком щедро лилась ее собственная кровь. Под ногами, едва достающими до пола, уже образовалась лужа.
Ева хотела кричать, пыталась, но из сжатого ужасом горла вырывалось лишь жалкое всхлипывание. Она почти перестала соображать от поглотившей ее боли, но видела все неожиданно отчетливо.
Существо приблизило морду к лицу Евы. Коридор был темным, окно находилось слишком далеко, и слабый свет почти не доставал до лестницы, но разглядеть нереальную, будто высеченную из камня маску, заменяющую существу лицо, она смогла. Вместо глаз в неровных прорезях тлел зеленоватый огонек.
Худое поджарое тело, укутанное в старые тряпки, словно подсвечивалось изнутри. Чудовище все еще казалось полупрозрачным, но теперь его можно было разглядеть.
Ева закашлялась и окропила маску кровью. Ее мутило от медного вкуса на языке, но каждый рвотный позыв отдавался нестерпимой вспышкой боли в пропоротом животе. Горло саднило.
Существо недовольно заворчало. Вырвало из живота Евы когти и раньше, чем она успела осесть на пол, вонзило их вновь.
«Насколько же они длинные?» – с удивлением подумала Ева, услышав, как хрустнул камень за ее спиной. Это была единственная и последняя связная мысль.
***
Ева резко открыла глаза. Она не шевелилась, чувствуя, как медленно таяли отголоски дикой боли.