Ловец знаний
Шрифт:
Горан нашёлся метрах в пятидесяти от стены. Стоял он в компании ещё трёх мужчин. Сам дядя легко выделялся на их фоне за счёт непропорционально больших ручищ. Что делают, о чём говорят — не разглядеть и не расслышать. Если бы не костёр, который они развели, то и вовсе, ничего бы не заметил.
Осмотрелся, спустился вниз и пошёл занимать обзорную точку получше. Спустя минут пять устроился почти с комфортом.
И где зрелище? А не было его. Мужики стояли возле костра, периодически подкидывая дровишек.
Немного времени прошло, когда моё любопытство сцепилось в смертельной схватке с холодом. Нет-нет, да подумывал вернуться в теплый дом. Не дай Бог ещё Элиза проснётся… Никогда её в гневе не видел и не собираюсь.
В итоге победило любопытство. Когда я трясся от холода и пытался, сидя на заборе, согреться, то мужчины у костра засуетились. Горан поднял что-то с земли. Что-то, похожее на оружие. Большой молот или что-то вроде того. Он вышел вперед и…
И я ровным счётом ничего не разглядел. Драка происходила вне костра, а ночь слишком темная, чтобы разглядеть детали. Единственное — я услышал рык, который быстро оборвался. Горан и остальная троица вернулись к костру, притащив с собой какую-то тушу. Размером с жеребенка где-то.
На этом я своё любопытство частично удовлетворил и решил, что лучше вернуться в дом. А то ещё заболею и умру от воспаления. Вот смешно будет. Не мне, само собой.
Единственное, что мне нравилось в бытие маленьким ребенком — это то, что меня не воспринимают всерьез. В то же время меня это жутко бесило. Вот такая незамысловатая амбивалентность бытия ловца знаний.
— Как прошло? — спросила Элиза, когда Горан вернулся под утро.
— Обычно, — ответил он устало.
А как ещё может ответить не самый молодой мужчина после ночи без сна?
— И хорошо, — ответила она буднично, как человек, который и капли не беспокоился.
— Дядя Горан, — поднялся я с лавки, — А где ты был ночью?
— Делом занимался.
— Каким делом?
Ребятки, вы не на того напали.
— Не особо прибыльным сегодня ночью. — ответил мужчина.
— Мало добычи? — поинтересовалась Элиза, поглядывая на меня.
— Всего один сурхи. Сама знаешь, что у него ценна только шкура.
— Кто такие сурхи? — ну, тут понятно, кто задал этот вопрос.
— Это неприятные создания, похожие на лягушек, с крепкой кожей.
Мать скривила губы, но Горан этого не заметил. Или сделал вид, что не заметил.
— Дядя, Горан, — фу, аж самому мерзко говорить, как ребенку, — А почему у вас такие руки большие?
— Эй, шкет, — удивился мужчина, — Что-то ты говорливым стал.
— Это плохо? — спросил я, наклонив голову.
— Не знаю. — смутился тот.
— Иди умываться! —
— Но мне интересно. Кто такие сурхи? Откуда они приходят? Что с ними делает дядя Горан? Причем здесь столб?
— Элиза, — повернулся мужчина к сестре, — Никак у нашей кобылки то копыта волшебные. Раньше твой мальчонка не был настолько любопытным.
— А мне мозги прочистило, — ответила я серьезным видом, — Они взболтались и что-то там переклинило. Мне теперь всё интересно. Жуть как интересно, — добавил я, чтобы донести всю степень вселенской несправедливости, когда одному маленькому эарцу не отвечают на вопросы.
— Может это и к лучшему, — заметила Элиза, как мне показалось, чтобы в первую очередь себя успокоить.
— Точно к лучшему, — закивал я головой, — Так почему у тебя такие руки? — выставил я палец и указал на Горана.
Подумал было подбежать и потыкать их, но трогать чужих людей… Пусть и наполовину чужих, а наполовину своих… Нет уж, это как-то слишком.
— Рано тебе об этом знать.
— А когда станет не рано?
— Когда подрастешь.
— А когда подрасту?
— Ну… — замялся он.
Что, не нравится психологическое давление? То ли ещё будет. Я вас научу на вопросы отвечать.
— Дядя Горан… — протянул я жалобным голосом, — Как получить такие же руки?
— Зачем они тебе?
— Хочу быть таким же сильным, как вы.
Горан и правда сильнее обычного мужчины — я как-то раз видел, как он повозку приподнял. Только вот сила эта ущербная. Когда руки сильны, а остальное тело нет, это создает перекосы. Не просто же так он страдает от боли то в одном месте, то в другом.
— Не советую тебе это, парень, — покачал он головой, как человек, который давно устал страдать.
— А что советуете?
— Карандаш! — мать всё же не выдержала и отвесила мне подзатыльник, чего сама и испугалась, смутилась и выбрала накричать на меня, — Иди умывайся, кому сказала!
Опустив голову и приняв вид самого страдающего во вселенной ребенка, я отправился на выход. К дождевой бочке. Где ледяная вода. Канализация, раковина, техника — нет, местной деревни до этого очень далеко.
Свои попытки разговорить взрослых я не оставил. Умылся, вернулся и продолжил натиск. Я спрашивал, пока Элиза готовила есть, пока мы ели, пока она торговала, в промежутках между клиентами, пока Горан смотрел телегу. Даже когда он лег спать, я насел на него с вопросами. Подло? Да. Но они сами выбрали свой путь. Достаточно всего лишь ответить на вопросы, чтобы я отстал.
Почти. Ответы порождали новые вопросы и я не видел причин останавливаться. Как никак, от этого зависит моя жизнь.
Откуда такие руки? Практиковал таинство крепких рук. Что за таинство? Таинство оно и есть таинство.