Ловелас
Шрифт:
Май бросил шпагу, опустился возле лейтенанта на колени, повернул его на спину.
– Возьми в кармане... Пусть эта... гадюка... тоже поплачет... прохрипел Бартель.
И умер.
Бесшумно подкралась Маддалена.
– Кого он имел в виду?
– полушепотом спросила она.
Май поперхнулся туманом.
– Ты, дура, понимаешь, что я из-за тебя убил человека?
– выговорил он.
– Не ты его убила, а _я_ убил?!
Она пожала плечами с каким-то нелепым, неуместным в глазах Мая кокетством.
–
– Быстрей ищите, что он вам велел, пока с ним не началось.
Май взглянул на Маддалену. Он не поял, о чем речь.
Тогда колдунья, досадливо поморщившись, присела рядом и сама стала быстро шарить у Бартеля по карманам. Выдернула из одного какую-то бумажку, бегло просмотрела, сунула ее себе в рукав и отпрыгнула в сторону.
Бартель шевельнулся. Контуры его тела задрожали, словно в потоке расплавленного воздуха. Верхняя губа вздернулась, из-под нее показались звериные желтые клыки; лежащие вдоль тела руки словно бы истаяли и потемнели, на них видна стала шерсть и, на месте ногтей, изогнутые черные когти. Май перекрестился и, как был на четвереньках, пошел назад, потом вскочил. Льющийся воздух вокруг Бартеля последний раз дрогнул, исчез, и лейтенант остался получеловеком-полузверем в совсем неподходящей к его облику одежде.
– Дайте монету, - сказала Маддалена и протянула к Маю руку.
Тот машинально сунулся в кошелек, с перепугу бросил ей, ни много ни мало, сто флар и отвернулся. Но краем глаза все равно видел, что колдунья просовывает золотой диск под верхние клыки, чтоб загородить оборотню рот.
– Когда такую тварь убивают, - объяснила Маддалена по ходу дела, она может перекинуться и начать пить кровь у людей по ночам на дорогах. А может и не перекинуться... Это я ему так, на всякий случай...
– Убираться отсюда надо, - чужим осипшим голосом еле выговорил Май. Чем быстрее - тем лучше.
Маддалена отряхнула ладошки, обошла труп и остановилась, задумчиво глядя на простертое в траве тело. Май еще немного попятился, на этот раз от нее. На всякий случай, как она говорила.
Истерический женский крик "Нет!", раздавшийся с парадного крыльца замка, разорвал утреннюю тишину. Он заставил Маддалену вздрогнуть и оглянуться. За туманом, за деревьями, непонятно было, кто это, но женщина бежала к ним. Следующее "Нет!" неожиданно резко перешло в протяжный и жуткий волчий вой, от которого Мая вдоль спины продрал озноб.
Где-то разом захлопали двери и ставни.
Май подхватил с земли испачканную кровью оборотня шпагу. Маддалена покрутилась на месте и стала отступать спиной к нему, вытянув перед собой руки. Прямо на нее, ныряя в густом, стелящемся по земле тумане, прыжками неслась поджарая волчица с рыжим
Маддалена по-прежнему держала руки вытянутыми перед собой, ладонями к зверю. А Май не мог двинуться с места, боялся за нее, за себя, за деньги, которые в Котуре, но, даже если б мог, не стал бы помогать колдунье. Ему и так казалось, за это утро он должен поседеть.
От замка через сад бежали люди; там были и слуги, и гости, и Береника, и Бернгард Пелерин, и Иоганн Фосс со шпагой в руке впереди всех. Только Амелии среди них не было.
– Сука!.. Шлюха!.. Убью!!
– крикнул Иоганн Фосс.
Волчица развернулась, прижала уши и бесшумно канула в туман. Маддалену словно толкнули в выставленные ладони, она упала на Мая, тот едва сообразил ее подхватить. В следующий момент серая пружина вырвалась из молочного покрывала и сомкнула клыки на горле хозяина замка. Полыхнул фиолетовый огонь, туманный покров из сада мигом вынесло, как ураганом.
– Бежим, - крикнул Май Маддалене, и они побежали.
* * *
Внутри ледник был наполнен звуками. Звенели где-то колокола, пел ветер в органных трубах, проточенных для него водой, пересыпались с места на место хрустальные льдинки, журчала вода. Музыка, рождавшаяся в леднике, звучала чисто и очень мелодично.
Сквозь ледяные купола вверху просвечивало солнце. Сумрак в пещерах, уходящих вниз, сгущался в фиолетовых, зеленых и темно-синих тонах. В воздухе взвешены были невесомые блестки снежной пыли.
Маддалена пришла в себя первой и, приподнявшись с пола, стала вертеть головой.
– Где мы?
– спросила она.
– В ледяной пещере, - посмотрев вверх, ответил Май.
– Они говорили про черного колдуна, который живет в леднике.
– Я помню.
– Это здесь?
Май покачал головой.
– Откуда мне знать...
Последними словами, которые он слышал в саду у Ведьмина Холма, был окрик Бернгарда Пелерина, обращенный к Беренике, пытавшейся самостоятельно сделать что-то с беглецами: "Не смей! Не смей этого сама!" После чего Май и обежская колдунья вместо туманного сада заскользили по ледяному полу среди мозаичных пятен яркого света.
Май встал, отряхнул с колен и локтей ледяную пыль и подал Маддалене руку.
– Мы здесь не одни, - сказала колдунья, поднимаясь.
– Здесь кто-то есть, и он сейчас колдует. Мне кажется...
– она несколько мгновений прислушивалась, запрокинув голову, потом в голосе ее прозвучало легкое удивление: - ...он ткет туман... Слышите?