Loveушка для мужчин и женщин
Шрифт:
В качестве «Скорой помощи» и опытного консультанта Лида вызвала Ирку. Они сидели на кухне, глядя друг на друга сквозь дым Иркиных сигарет. Ей одной разрешалось курить в доме на правах самой любимой подруги детства. Ей одной Лида все и рассказала после того, как Ирка обиделась на слова о том, что она — «рекордсмен по части…», и удивилась неправильному Лидиному настрою на «совершенно нормальный забег налево». Через четверть часа она хохотала во весь свой большой и сочный рот.
— Ой, умора, держите меня-а! Ты, Лидка, — ходячее пособие имени дедушки Фрейда! Ой, не могу-у! И трахнуться запросто она не может, обязательно все с идеей!
Лидку прямо скрючило от Иркиного цинизма и непонимания:
—
— А я что говорю! Ой, да все я поняла! Ягодка просто перезрела! Тебе давно, очень давно надо было подышать свежим воздухом, но ты — такая ханжа, что и себе в этом боялась признаться. А теперь подсознательно, правда, ей-богу, неизвестно, перед кем оправдываешь себя — «мужчина дела», «мужчина без дела»… Бредятина!
И вдруг Лида почувствовала, что устала. Устала от всей этой «размышлительной» тягомотины, от постоянного стресса при столкновении со здоровым житейским взглядом на вещи. Ну, на самом деле, чего рефлектировать, ведь решила же, что надо просто загасить разгорающийся семейный пожар, получить «прикрытие» — и все! К чему эти объяснения с Иркой, зачем пытаться навязать ей свои мыслительные упражнения и озарения? Ситуация — со стороны — банальна и стара как мир.
И никогда не надо говорить про «любовь» с Юрой — точно так, как не надо ничего втолковывать Ирке. И не надо теребить и мучить Гешку. Ничего этого — не надо! А надо — как заведено. Слава богу, в плане цинизма у нее хорошие учителя. Ирку она искренне любит вот уже двадцать лет, и нет у нее ближе подруги, кроме того, Ирка — милый, хороший человек. Юра, Юрий Григорьевич, — бог, мужчина, который занимается настоящим дело. Он спас ей жизнь.
Это ли не учителя? А Гешка… Между прочим, на минуточку, отец ее детей и, в сущности, добрый и хороший мужик. И всем им, перечисленным, и ей, Лиде, в том числе, должно быть хорошо. Все того заслуживают.
Лида вздохнула облегченно и улыбнулась Ирке:
— Ирусь, ты у меня умница и, как всегда, во всем права. Вернемся к нашим баранам: сделаешь мне «прикрытие» во имя сохранения очага?
Ирка вдруг вскочила, бросилась к Лиде и порывисто обняла подругу:
— Лидушка! Я ли тебе не помогу? Разве не я твой лучший друг? Давай все продумаем и прикинем…
В этот вечер по настоятельному совету Ирки Лида легла в постель одновременно с Гешкой и, нежно обняв его, горячо зашептала:
— Ты, дурашка мой, чего-то там себе навоображал. Давай больше не будем ссориться! Я люблю тебя…
Обрадованный Гешка всхлипнул и начал страстно целовать Лиду. Она закрыла глаза и постаралась представить себе, что это Юрий Григорьевич. Так было намного лучше. Намного… Почти хорошо…
Ну, вот… Примерно так все и было в моей жизни, когда муж потерял всякое мое уважение. Да, он работал, зарабатывал, приносил в дом какие-то деньги… Но он уже давно был большим дядей, а я все никак не могла взять в толк, чем он, в конце концов, занимается? То ли компьютерами, то ли «тачками с растаможкой», то ли еще чем… Как-то все это было несерьезно и жалко! А хотелось видеть своего мужа и отца нашей дочери хорошим специалистом, прекрасным профессионалом хоть в какой-нибудь сфере. Речь не о количестве денег, нет! Нам вроде как хватало, я тоже работала и зарабатывала, жили нормально. Уважать мужа очень хотелось. Но не уважалось никак. И я на самом деле почувствовала, что с пропавшим к нему уважением исчезло и всякое влечение к нему как к мужчине. И по сей день не знаю, только моя это особенность или так бывает у всех, либо у многих представительниц слабой половины человечества?
Конечно, не каждый обладает талантами и способностями,
Заметила я в те годы за собой любопытное: мужчины, занимающиеся настоящим делом, профессионалы и умницы-специалисты привлекали отнюдь не только мое «общечеловеческое» внимание, но и женское. Скажу прямо и грубо: они меня притягивали. Насколько перестал быть интересен муж, настолько сильно я «заводилась» от настоящих, в моем понимании, мужчин. Но они мне казались недоступными, слишком хорошими для меня. Если точнее выразиться, то, по моему мнению, я была недостойна подобных мужчин. Они были предназначены для более правильных (умных, красивых) женщин.
Думаю, именно поэтому в рассказе такой персонаж оказался «в глухом разводе». Именно поэтому он был недосягаем для героини в качестве возможного спутника жизни, мужа. Это мое убеждение в том, что никогда рядом со мной не будет мужчины моей мечты, буквально кричало во мне.
Была ли в основе сюжета реальная история? Да, была. Нечто подобное случилось со мной. Даже очень похожее… Как и моя героиня, я билась над вопросом моральности-аморальности происходящего. Искала себе оправдания, объяснения. Вот в чем закавыка: нужны ли оправдания в ситуации, когда уже нет не только любви, но и уважения? Насколько аморален адюльтер, если не осталось никакого сексуального влечения к мужу?
«Надо было развестись», — скажет любой нормальный человек и будет прав. Кому надо сохранять умершие отношения?
Все так, да не так. Есть сложившаяся семья (отвлечемся от любви-уважения-влечения), есть подрастающая дочь, есть уклад, дом и прочее. Старый, как мир, вопрос: правильно ли все это рушить, тем более, не имея никакой внятной альтернативы? Одно дело, если тебя замуж зовет любимый человек. И совсем другое, когда никто не зовет, человек — не такой уж и любимый, и в случае развода ты остаешься одна с ребенком, который будет жить без папы по твоей милости. Сколько женщин стояли перед таким выбором? Боюсь, что несть им числа. И, как правило, выбирают они все-таки то, что стабильно и по-житейски осязаемо: дом и муж, у дочери папа.
Как только появился в моей жизни самый достойный человек на свете, как только пришла настоящая любовь, как только появилась реальная альтернатива… нет, это плохое слово!.. не альтернатива, а сама возможность счастливой семейной жизни во взаимной любви и уважении, я сразу же разрушила то, что было якобы «стабильно и правильно». Несмотря ни на что!
Значит, все упирается в возможность «другой жизни». И если есть возможность поменять жизнь «правильную», но постылую, на лишь обещающую счастье, надо рисковать идти навстречу переменам, как бы страшно ни было что-то разрушить. Правильно ли это? «Нет! — закричат блюстители морали. — Нельзя думать исключительно о своем счастье, нужно подавать правильный пример детям, и уж точно аморально из-за своих «люблю — не люблю» рушить семью. Семья — это святое! А женщина, которая ищет сладостных радостей, пренебрегая долгом, — развратница». Так диктует «мораль пани Дульской». Если кто не знаком с этой чудесной пьесой Габриели Запольской, очень рекомендую прочитать. Возможно, многие моралисты узнают в героине себя. Может, наконец, хоть немножко притормозят в своем лицемерии и ханжестве?