«Ловите голубиную почту…». Письма (1940–1990 гг.)

Аксенов Василий Павлович

Маята, прости, прости. Знаю твою любовь и потому – столько моего вздора.

Целую тебя. Твоя Белла.

ЗАБЫТЫЙ МЯЧ

Забыли мяч (он досаждал мне летом).Оранжевый забыли мяч в саду.Он сразу стал сообщником календули без труда вписался в их среду. Но как сошлись, как стройно потянулисьдруг к другу. День свой учредил зенитв календулах. Возможно, потому лишь,что мяч в саду оранжевый забыт. Вот осени причина, вот зацепкачтоб на костре учить от тьмы до тьмыослушников, отступников от

цвета,чей абсолют забыт в саду детьми. Но этот сад! Чей пересуд зеленымон называл? Он – поджигатель дач.Все хороши. Но первенство – за кленом,уж он-то ждал, когда забудут мяч. Попался на нехитрую приманкувесь огнь земной, и, судя по всему,он обыграет скромную ремаркуо том, что мяч был позабыт в саду. Давно со мной забытый мяч играетв то, что одна хожу среди осин,гляжу на сад и нахожу огароккалендулы. И вот еще один. Минувший полдень был на диво ясени упростил неисчислимый бытдо созерцанья важных обстоятельств:снег пал на сад, и мяч в саду забыт.

Майя Аксенова – Белле Ахмадулиной

Январь (?) 1983 г. [484]

…Надо успеть в эти несколько дней найти то, что тебе нравится, и купить. Таков капитализм! Раньше я к этому никак привыкнуть не могла, но теперь, кажется, освоилась…

Ни о каких валенках в Вашингтоне даже и не слыхали. Валенки! Здесь даже и теплых сапог купить невозможно. Посылаю единственную пару, которую удалось найти. Может быть, они тебя спасут на некоторое время, да и Борису пригодятся. Семейная пара.

484

Сохранилась только вторая страница.

Очень долго искали тебе теплую куртку. Не хотелось покупать обычную спортивную, да они не очень-то и теплые.

Эта нам понравилась сразу – лунный ренессанс, а по-нашему «Дутик», сразу нас покорил. Двойная, черная, стильная, настоящий пух, дорогой магазин.

Дома «Дутик» ожил, я на него все время смотрела, разговаривала и гладила.

Кончилось тем, что Василий предложил его усыновить.

Люби «Дутика»!

Целую. Майя.

Да, Белчик! Сообщи, пожалуйста, подробно размеры. Ты теперь можешь все определить по вещам. Хотим купить Боре джинсы и ботинки, а размера не знаем. Сделай это, пожалуйста.

Боренька! Дорогой!

Всегда тебя помним, любим, но бабы на этот раз захватили площадку.

В следующий раз все только тебе.

Целуем. Майя, Вася

Василий Аксенов – Белле Ахмадулиной

Январь (?) 1983 г.

Дорогая Белка,

спасибо за чудное пред-Рождественское письмо. Мы здесь дважды празднуем праздник. На Christmas я ходил на полуночную службу в собор Св. Матвея в центре Вашингтона и восхищался, как всегда, тамошней публикой – такие, знаешь ли, какие-то сильные и стильные, эдакие прочные западные люди. В православии народ поскромнее, но все-таки тоже красивый. Как ни странно, сохраняется какая-то цивилизованная Россия. Я думал, чем же все-таки так разительно отличается здешняя служба от, скажем, переделкинской, ведь в принципе все так же, а потом понял, простейшая вещь – дети! Ведь там большевики ведь запрещают детям прислуживать на литургиях, вот в чем дело.

А вообще, увы, все дальше и дальше уходит пространство прежней жизни, а здешнее все ближе и понятнее, к тому же при всех своих глупостях здешнее пространство все-таки настолько естественнее для человеческой сути, что этого нельзя в конце концов не почувствовать и даже не испытать некоторой благодарности за то, что оно все-таки стоит и противо-стоит.

Теперь, когда очередные наши глупые надежды гробанулись и когда все яснее становится действительная «необратимость соц. изменений», т. е. то, что наглости и тупости нет конца, только об одном и остается мечтать (пусть беспочвенно) – чтобы вы здесь оказались, а там пусть Фельки Кузнецовы стучат друг на друга. Может быть, то, что я сейчас говорю, в чем-то безнравственно –

Россия, язык, могилы – но… как тут Виктор Ворошильский [485] написал о «Солидарности»: это уже приключение не моего поколения. Впрочем, это все-таки еще не капитуляция; иногда кажется, что вывоз отвлеченных предметов патриотизма – это тоже сопротивление.

485

Виктор Ворошильский (1927–1996) – польский поэт, прозаик, эссеист, публицист.

Очень волнуемся за Жору и Наташу. Я устроил недавно прямую передачу некоторых заявлений через «Голос». Вообрази, это было непросто, ибо здесь все опутано тоже соответствующей, хотя и своеобразной бюрократией и гуманитарный расчет хоть и принимается, но во вторую очередь. Слышно ли было?

Мы боимся, не пропустил ли он момент для отъезда. Пик рассказал, что в разговоре с гэбухой Жора сорвался и накричал нечто ужасное. Как бы они не решили отомстить, да и вообще совершенно еще непонятно, что можно от них сейчас ждать, когда римско-софийская [486] история с каждым днем становится все яснее.

486

Покушение на папу римского Иоанна Павла II турецким террористом в 1981 году, инспирированное, по сообщениям иностранных источников, болгарскими и советскими спецслужбами.

Во всяком случае, мы будем здесь орать во все тяжкие, если с Жорой и Натальей что-нибудь случится.

Спасибо за стихи. Я их читал на своем семинаре. Одна девочка сейчас пишет, как они говорят, рареrа на твой предмет в связи с Тарусой. У тебя совсем пошел новый период, который, конечно, так и называется «101-й километр Беллы Ахмадулиной», очень плодотворный.

Недавно здесь читал Бродский, и в аудитории возникло ощущение, что он совсем уже экспатриировался отовсюду. Читалась картина зимы, свободная от каких-либо иных примет, кроме зимних.

Очень нравится «День-Рафаэль» – это тоже живительный космополитизм. Не хочешь ли ты все-таки что-нибудь напечатать здесь? В таком элитарном и маленьком «Глаголе» может, мне кажется, сойти.

Карл сейчас проходит второй цикл лечения. Экспериментальный метод основан на вызывании у него в животе искусственно перитонита, что, конечно, дает дикие боли и слабость. Врачи все-таки дают некоторые надежды. Держится он потрясающе. В госпитале после операции, возя перед собой капельницу на колесах, занимался переводами.

Незадолго до приезда Пика мы узнали, кто его заменит в Новом году, т. е. после летних отпусков. Большая удача – это Рэй Бенсон [487] , которого, как и его Ширли [488] , вы все хорошо знаете – «метропольский» человек.

Приятно, что вы слушаете меня по радио. Буду теперь стараться вас позабавить, хотя взялся я за радиожурналистику в общем-то из-за денег: расходы огромные, а уезжать из Вашингтона на какую-нибудь постоянную университетскую «позицию» не хочется. Кроме этого, читаю раз в неделю в одном местном университете и еще буду ездить – тоже раз в неделю – в колледж возле Балтимора. Увы, литературные мои заработки дико буксуют. Сволочь-переводчик до сих пор не сделал английского «Ожога», из-за этого тормозится все остальное. Впрочем, вот недавно в Париже вышел «Остров Крым», выходит «Ожог» и там же начинают репетировать «Цаплю».

487

Культурный атташе посольства США в Москве с лета 1983 года; сменил на этой должности Пика Литтела.

488

Жена Рэя Бенсона.

Василий Аксенов – Борису Мессереру

2 мая 1983 г.

Дорогой Борька!

Пишу коротко, иначе никогда не соберу проклятущий пакет. Подробнее позже. Вчера получили твое письмо, и вечером я его зачитывал Войновичам (они сейчас в Вашингтоне), присутствовал также старый Закс [489] из «Нового мира» и еще пара друзей, и все восхитились, между прочим, твоим слогом, а Майка даже прослезилась при упоминании Дутика.

489

Борис Германович Закс (1908–1998) – писатель, литературный критик, ответственный секретарь журнала «Новый мир» с 1958 по 1966 г.; в эмиграции с начала 80-х.