Ловушка для декана
Шрифт:
– В любом случае я придумаю, как этой дряни отомстить. И вообще. Мне уже давным-давно тесно в должности декана…
Я с любопытством уставилась на него.
– Серый кардинал выходит на войну?
– Ты даже себе не представляешь, какую… – он сложил руки домиком и заиграл пальцами, изображая киношного злодей, который любит поржать над врагами злобным и ехидным «муахаха».
Не выдержав, я и в самом деле расхохоталась, откидывая голову на подлокотник, за что тут же получила задранную футболку и руки под ней, пытающиеся
Глава 38
Из общаги Матвей меня, самой собой, забрал. Насовсем. Даже место мое тут же отписал какой-то давно ждавшей его студентке магистратуры – видимо, чтобы мне некуда было вернуться, если я вдруг решу сбежать.
Привез мои два чемодана, затащил в квартиру и с полчаса скептически наблюдал за тем, как я развешиваю свои тоненькие футболочки на его дорогущие, тяжелые вешалки и рассовываю потрепанные джинсы по ящикам гардеробной комнаты.
– У меня когнитивный диссонанс, – объявил, наконец.
Без единого лишнего слова закрыл оба чемодана с оставшимися вещами, пихнул их ногой под кровать и скомандовал.
– Надень что-нибудь поприличнее и поехали. Не хватало мне еще студенческого барахла в квартире.
– Куда поехали? – я непонимающе уставилась на него.
– На шоппинг. Не со мной, разумеется. Я дам тебе «Визу» и отдам в руки одной моей знакомой – она профессиональный стилист. Раз ты теперь со мной, то изволь соответствовать. А не весь этот подростковый ужас и кошмар.
Я была так ошарашена, что даже не сообразила, что надо бы разозлиться на него за снобский тон и хамство. Уже в машине хотела высказаться по этому поводу, но черт возьми, как-то трудно злиться, когда тебе выдают практически безлимитную кредитку и говорят – иди-ка, душенька, оторвись по полной. Ни в чем себе не отказывай!
Еще и личного стилиста приписывают, как какой-нибудь принцессе или супермодели.
***
Вечером, после самого тяжелого и напряженного дня в моей жизни – даже если считать день вступительных экзаменов – мне снова хотелось ругаться. Причем матом.
Кто бы мог подумать, что профессиональный, сфокусированный на конкретных задачах шоппинг – это такая адская мука! Уже к обеду я не могла ходить из-за натертостей, но Дашенька Привалова – знакомая стилист Донского – только забежала в ближайшую аптеку и накупила мне пластырей. Помогла мне обклеить мои несчастные ножки и потащила в очередной бутик – на другом конце торгового центра, потому что только там, видите ли, были подходящие к моей новой блузке брюки. К одной из них. А к другой – юбочку в тон и фасон продавали – кто бы мог подумать! – в совершенно противоположном конце центра, да еще и на другом этаже!
Уж не знаю, сколько денег Донской ей обещал, но замучила она меня так, что вечером я совершенно разучилась ходить, и пришлось вызывать Матвея, чтобы он спустился к такси и занес меня в квартиру на руках. Следом за нами
Слава богу, Донской запретил нам покупать бижутерию, настаивая на том, что украшения должны быть непременно золотыми или, на крайняк, серебрянными. Иначе бы, уже полумертвую, меня затащили бы еще в десяток-другой магазинов.
Наконец, закутанная в банный халат, я сидела в том самом кресле, в котором у Донского произошло первое знакомство с моей девственностью, и старалась удержаться, чтоб не расплакаться от боли в ногах.
А эта невозможная женщина спокойно крутилась рядом, доставала из пакетов шмотку за шмоткой, вздыхала, восхищалась, прикладывала к себе, ко мне, и, наконец, вешала на вешалки, с наслаждением расправляя каждую складочку и рюшечку.
Именно тогда мне пришло в голову понимание, что шопаголики – это люди какого-то иного сорта. Примерно, как врачи или каскадеры в цирке. У них другое устройство организма – только и всего. И другое восприятие мира, которое мне никогда не понять. Потому что мне лично на эти шмотки больше смотреть не хотелось, не то, что их примерять или восхищаться.
Вошел Донской, бросил на меня беглый взгляд и сразу оценил же ситуацию правильно.
– Так, Даша… Давай-ка закругляться…
Женщина разочарованно надула губы, явно рассчитывая, что ей позволят еще долго играться с новыми одежками, как ребенку с куклами.
– Но я же еще не все развесила… И надо приготовить комплекты, чтобы Лерочка знала, что и с чем носить!
– Зайдешь на днях и приготовишь, – твердо ответил Матвей.
Она вздохнула.
– Ну ладно… уговорили… Пока, красавица…
Помахала мне рукой, и они оба вышли – Матвей пошел проводить ее до двери и расплатиться.
Раскинувшись чуть ни поперек кресла, я позволила себе закрыть глаза и в первый раз за день, наконец, расслабилась.
Боже, я никогда больше не куплю ни одной шмотки! Я не позволю даже затянуть меня в одежный магазин или торговый центр! Если истинной целью Донского было внушить мне отвращение к шоппингу, он своей цели добился сполна.
С другой стороны, мой теперь шкаф забит изысканными, со вкусом подобранными вещами – блузками, брэндовыми, модными джемперочками, платьишками на все случаи жизни и… боже, когда я начала называть шкаф моего декана своим?!
– Расплатишься натурой, – на пол рядом с креслом поставили что-то твердое, плеснувшее водой.
Я приоткрыла один глаз.
И тут же села, в полнейшем изумлении от невероятной картины – Донской на коленях, с закатанными рукавами, перед миской с водой, от которой поднимался густой, благоухающий пар.
Не сводя с меня взгляда, поднял сначала одну мою ноющую ступню, потому вторую… и поставил обе ноги в таз, в воду, мгновенно пронизавшую меня живительным, до костей прогревающим теплом.