Ловушка для дикого сердца
Шрифт:
— Мы уже давно решили этот вопрос, и не стоит снова возвращаться к нему, — стараясь сдержать свое раздражение, ответила Эйлин. Мать умоляет ее, словно не понимает, что жить вместе с Джадсоном Россом под одной крышей Эйлин не сможет никогда. И как ни странно, сейчас девушка чувствовала себя более самостоятельной и независимой, чем ее мать.
— Но разве ты не понимаешь, дорогая, что дедушка стал совсем старым, что его дела не так хороши, как хотелось бы. Я не могу оставить вас бродяжничать на этом острове. Ведь именно об этом я хотела поговорить с тобой. Ради этого я и ехала сейчас к вам.
Эйлин
— Дед слишком стар для того, чтобы менять свои привычки. Он не выдержит переезда, — сказала она.
— Ладно, хорошо, мы поговорим об этом позже на Инишбауне. У нас еще много времени. — По своему обыкновению, Маура с легкостью отмахнулась от возникших на ее пути трудностей. Она стала поднимать с пола разбросанные повсюду платья, пакеты, свертки и белье. — А вот, смотри-ка, чуть не забыла, я тебе еще туфли привезла. — Она зашуршала оберточной бумагой и достала из коробки свой подарок.
Эйлин широко открытыми глазами посмотрела на мягкие сандалии из нежной телячьей кожи, на подошве большими буквами было написано «Броганз». Вероятно, в Нью-Йорке считали, что именно так должна выглядеть обувь, предназначенная для носки на скалистом острове. Кроме этих сандалий Маура привезла еще коричнево-оранжевые бальные туфли, которые подходили по цвету тюлевому платью.
— Джадсон, — Маура произнесла имя мужа с такой интонацией, словно он был где-то здесь, затерялся на полу среди ее пакетов и чемоданов, — очень хороший человек, такой мудрый, такой щедрый. Теперь, когда ты стала старше, возможно, ты станешь лучше его понимать. Если бы ты знала его, то обязательно полюбила бы. Я уверена в этом.
Эйлин не стала возражать. Что ж, это могло действительно оказаться правдой. Но сейчас слова матери звучали как-то не слишком убедительно. Для Эйлин Джадсон Росс был мифической фигурой, он существовал лишь в ее памяти и воображении. И именно он заплатил за все эти красивые вещи, которые привезла мать из Нью-Йорка.
От сознания того, что мать любит ее, у Эйлин потеплело в груди. Это тепло медленно распространялось по ее телу, словно попавший в легкие кислород. Одиночество и неуверенность постепенно оставляли ее, уступая место всепоглощающему спокойствию, которое походило на янтарный солнечный диск, неожиданно возникший на бледно-голубом небосводе и затопивший своими лучами все пространство вокруг. Этот свет не оставлял места ни для сомнений, ни для каких-либо мыслей вообще. Как странно! Мать появилась именно в тот момент, когда она была совершенно подавлена, разочарована и испугана. Казалось, с того момента, когда они встретились у пруда, прошла целая вечность. Теперь она была другой Эйлин. Весь мир вокруг нее изменился.
Эйлин сидела в большой, прохладной гостиной. Ее пальцы сжимали холодную ножку хрустального бокала с коктейлем. Она подняла глаза и посмотрела прямо перед собой — в венецианском зеркале она увидела свое неясное отражение. Желтоватое платье с бабочками, тщательно расчесанные рыжие кудри, большие темные глаза. Она и не предполагала, что может так выглядеть. Но это перевоплощение не пробудило в Эйлин ни тщеславия, ни самодовольства. Она восприняла
Служанка, которую вызвала мать, помогла им обеим одеться, привести в порядок прически, сделала им маникюр. Теплая ванна, ароматизированная розовая пена, гели, скрабы, а затем неторопливое одевание — весь этот ритуал совершил настоящее чудо. Чувство неловкости и отчаяние сменились спокойной уверенностью. Роскошь, с удивлением подумала Эйлин, тоже может дать ощущение защищенности и душевного равновесия. До этого момента девушка испытывала те же чувства, только находясь в доме деда или сидя на палубе «Черной Колин».
В гостиной включили свет, так как стало совсем темно, и, наконец, начали собираться гости. В дверях появились Рила и Дерен. За ними послали слугу, и они, словно скромные вассалы, тут же пришли на зов хозяина. Леди Мелдун поприветствовала их теперь с подчеркнутой любезностью и извинилась за то, что ранее не узнала мисс Верной. Рила, в платье со слишком пышной юбкой, которое выглядело бы уместнее на более молодой девушке, казалось, осталась довольна этой встречей.
— Моя дорогая! — подобострастно воскликнула Рила, увидев нарядное платье Эйлин. — Как ты замечательно выглядишь! — Она насмешливо улыбнулась. — Оказывается, твоя мама живет в Нью-Йорке! Почему же ты скрывала это?
— Думаю, вас вряд ли это могло заинтересовать, — холодно ответила Эйлин.
Дерен в это время разговаривал с лордом Мелдуном, но, заметив, что Эйлин подошла к Риле, тут же направился к дамам. Он шутливо поприветствовал Эйлин и посмеялся по поводу ее внезапного исчезновения во время прогулки в саду. Но глубокие синие глаза Дерена были серьезны, ни тени улыбки. И, несмотря на свой оживленный тон, он выглядел несколько озадаченным. «Все дело в модном, дорогом платье и аккуратной прическе, — с грустью подумала Эйлин. — Он, наверное, просто не узнает меня!»
— Мне нужно извиниться перед вами. Я так быстро убежала, не объяснив ничего и оставив вас не с той стороны изгороди! — Если в словах Эйлин и крылся намек, то он относился лишь к Риле. Ее зеленые глаза смеялись.
Рила сердито сжала рот, который внезапно превратился в тонкую, жесткую полоску, словно она опять почувствовала горечь того унижения, которому ее подвергла леди Мелдун.
— Нам было хорошо «не с той стороны изгороди», — торопливо проговорила Рила. — Мы никоим образом не собирались мешать воссоединению вашего семейства.
— Но мы рады за вас, — миролюбиво добавил Дерен. — Думаю, ты должна быть счастлива, что встретилась с матерью.
Девушка благодарно улыбнулась ему.
— И что за потрясающая женщина твоя мама! — Рила не могла скрыть своего восхищения, глядя на высокую, стройную женщину, приближающуюся к ним.
— Да, она особенная, — с гордостью подтвердила Эйлин. Когда Маура подошла к ним, Эйлин взяла мать за локоть и притянула ближе к себе. — Это мисс Верной, мама, а это мистер Дерен.