Ловушка для химер
Шрифт:
И вот мы стоим у Разлома, над ним пульсирует ядовитого цвета дымка, а раньше она не поднималась выше кромок страшной трещины.
— Набухает, зараза, через десяток другой лет, от леса ничего не останется, — морщится Аскольд. — Главное, что бесит, ничего не можем сделать. Хоть стрелами засыпай, хоть камнями закидывай, всё одно, никакого проку.
— Ничего, утопим как цуциков, — хмурится Прелый.
— Идея хорошая, — соглашаюсь я, — главное, чтобы плотина получилась.
— Плотину возведём, — уверенно произносит Арсений Николаевич и непрерывно кашляет в рукав, ядовитые испарения совсем его доканывают.
—
— Здесь такой объём газов, даже если будут нужные порошки, лишь на грузовиках возможно будет подвести, — в раздумье произносит Арсений Николаевич, — в нашем случае, топить их нужно.
— Да, грузовиков, к сожалению, нет, разве что, степных мамонтов приручим, — со вздохом соглашаюсь я.
Князь Аскольд стрельнул на меня взглядом: — Достаточное количество слонят выловить вполне реально.
— Вот и займись этим.
— Не рановато ли? Ещё реактивы не изобрели, а такое дело берёмся поднимать?
— В самый раз, — уверенно говорю я, — только бы не опоздать.
— Только бы не опоздать, — задумчиво вторит мне Аскольд. Он смотрит на клубящийся газ, что-то вроде страха мелькает в выражении лица и мгновенно растворяется в стальном блеске глаз. — Одним нам не справиться, к Вилену Ждановичу гонцов посылать надо, — неожиданно заявляет он, — пускай и он принимает участие.
— А не пошлёт нас? — с недоверием спрашивает Прелый.
— Думаю, нет, — я соглашаюсь с Аскольдом, — он умный человек, под прикрытием этой темы, постарается завязать с нами «дружеские» отношения, чтоб усыпит нашу бдительность, затем ударит.
— Считаешь, скоро нас ждёт война? — блеснул глазами Исай.
— Однозначно. По крайней мере, лично я, вынашиваю планы первым на него напасть, так сказать, нанести превентивный удар.
Исай потупился под моим взором, видно у него привита мысль, первым нападать нехорошо. Князь Аскольд весело хлопает его по плечу: — Привыкай, дружище, если хочешь выжить, умей вовремя перегрызать глотки врагам. А он весьма серьёзный враг и не упустит ни единого шанса, загрызть нас первым, но мы ему этого не дадим, — князь Аскольд бесшумно смеётся, козлиная бородка задорно выписывает кренделя.
— Сбрил бы её, — почти не шучу я.
— Это мой амулет, — дурашливо кривит рожу Аскольд, но в глазах вижу обжигающий холод — змей, чистый змей!
Разлом выплёвывает пару ядовитых сгустков, они падают на землю далеко от нас, с хлюпаньем растекаются и быстро испаряются, распространяя вокруг зловонье.
Лучники Исая, больше от озорства, запускают тяжёлые стрелы в бурлящую субстанцию. Они исчезают в ней словно в киселе и в тот же час вылетают ядовитые сгустки, на этот раз размазываются в непосредственной близости от нас.
— Снайперы, чтоб вас! — кашляя и задыхаясь, ругается Арсений Николаевич.
Отходим под защиту тёмных валунов, прочищаем лёгкие, откашливаемся. Да, если б нас накрыло… делаю замечание лучникам, чтоб впредь не баловали. Исай подобрал отличных стрелков, но, по большей части, парни до восемнадцати лет, необстрелянные, озорные юнцы, надо сказать Аскольду, пускай потягает с собой, чтобы слегка обтесались — он намечает произвести вылазку
Некоторое время сидим за камнями, наблюдаем за Разломом. Всякое действие со стороны пришельцев затихло, словно и они наблюдают за нами. Кто же они такие? Что за форма жизни? Где их настоящий дом? Что-то мне говорит, они как споры вездесущих грибов разносятся по Вселенной, внедряются в любой мир и, высасывают из него все соки, затем поиск других миров, и так до бесконечности. Жизнь, получившая одну из самых высоких степеней агрессивного паразитизма. Но эти паразиты разумны, это очевидно, они внедряются, производят анализ обстановки, изготавливают разведчиков, используя местные живые организмы, и начинают менять среду обитания.
В воображении пытаюсь нарисовать их истинный облик, но нечто размытое возникает перед глазами, наверное, нет у них определённой формы, не нужна она им, они изготавливают её, исходя из среды обитания. Нет, их просто так не утопишь, и обычным огнём не выжечь, корни их уже в земле. В прошлом, они, безусловно, сталкивались с яростным противодействием, и утопить, и сжечь их пытались, это понятно, защита против всего этого у них есть, нужно придумать нечто другое. Я совсем не верю, что наш замысел с водой удастся, но сдержать на некоторое время их развитие, вполне может, а затем надо придумать нечто иное… необходимо найти ту вазу — может это странно, но я верю, что она существует, вот только как её раздобыть — в пещерах страшная цивилизация, абсолютно чуждая человеку.
Буро-зеленое облако над Разломом колыхнулось, словно прислушивается к моим мыслям, на поверхность вываливается полупрозрачный шар. Его стенки переливаются всеми цветами радуги, очень похож на мыльный пузырь, внутри корчится старуха. Вот она встаёт, делает в нашем направлении шаг, но спотыкается, бьётся головой о камень, из единственной глазницы вылетает глаз. Старуха ползает на четвереньках, шарит руками по земле, ищет своё око, хотя картина жуткая, мы невольно смеёмся. Она находит его, берёт в руки, судорожно вздыхает, водит им вокруг лица, тонкие губы раздвигаются в улыбке, наверное, своя рожа понравилась. Затем подходит к стенке пузыря и, проворно высовывает руку с глазом наружу. Невероятно, глаз живой! Зрачок быстро двигается и застывает, а меня пронизывает животный ужас. Я чувствую как моё сознание, словно выдёргивают из тела, ещё мгновенье и вместо меня будет зомби. Крепкая рука Аскольда выдёргивает из гипнотических объятий ока, сильно прижимает к земле и ещё пару раз крепко даёт по щекам, я с трудом прихожу в себя и бормочу: — А ведь меня о ней предупреждали, как-то я не по делу расслабился.
— Что это за Лихо такое? — побелевшими губами, выговорил Исай.
— Лихо одноглазое, — невесело хохотнул князь Аскольд и с удивлением уставился на меня: — Так кто тебе рассказал о ней?
— Во сне приснилась, — я пытаюсь ухмыльнуться, но ужас от пережитого давит на сознании как тяжёлый заводской пресс.
— Уф, это что-то новенькое. Мне кажется, они организовали за тобой настоящую охоту, — шепчет князь. — Уходим! Никому не смотреть в сторону глаза!
— Мерзость какая, — передёргивается Исай.