Ловушка для мужа

Голдсмит Оливия

Она вернулась к Луи и, стараясь говорить убедительно, попыталась его поддержать:

– Ну же, Луи, перемены в жизни всем даются нелегко. Особенно – мужчинам. Им непросто расставаться с холостяцкой жизнью, их ждут трудности, когда появляются дети. Потом становится тяжело, когда дети вырастают и покидают родительский дом. Уход на пенсию тоже связан с определенными сложностями… Но любые перемены приносят с собой и радость обновления.

– Дорогая моя, единственный период жизни, который не приносит радости обновления, это старость. Придет время, и вы сами

в этом убедитесь.

Луи горестно вздохнул и положил руки на клавиши, Сильвия была уверена, что он решил попробовать еще раз, и надеялась, что эта попытка окажется более удачной. Но она ошиблась: Луи внезапно сжал пальцы в кулаки и в отчаянии забарабанил по клавишам.

Сильвия мягко, но решительно убрала его руки от своего драгоценного инструмента и закрыла крышку.

– А вы не хотели бы отправиться в какое-нибудь путешествие? – спросила она, поглаживая его по плечу.

– Я слишком стар для этого, – ответил Луи. – И потом, мне хочется умереть в своей постели, а не в чужом краю.

Он сидел не шевелясь, и Сильвия больше не пыталась вывести его из унылого оцепенения. Все ее внимание сосредоточилось на бурной деятельности, разворачивающейся во дворе.

Спустя некоторое время Луи поднял крышку и заиграл. На этот раз ему удалось верно уловить ритм мелодии, и Сильвия подумала о муже, Он тоже, как в этой песне, больше не дарил ей цветов… Почувствовав минутную слабость, она обессилено прислонилась лбом к прохладному стеклу.

Сильвия болезненно поморщилась: соната Шуберта исполнялась в непозволительно быстром темпе. Но она удержалась от замечания, продолжая смотреть в окно. К этому времени у бассейна, наконец, появился кран. Вокруг суетилось несколько человек, и теперь уже было ясно, что они устанавливают аппаратуру для съемок. Неужели утопленный автомобиль привлек внимание телевизионщиков?

Сильвия отвернулась от окна и посмотрела на свою двенадцатилетнюю ученицу, продолжавшую играть в прежнем темпе. Она явно переусердствовала.

– Не так быстро, Дженнифер, за тобой никто не гонится.

Даже такое незначительное замечание уязвило самолюбие девочки. В ее глазах отразилась обида, хотя она старалась ее скрыть. Дженнифер была способной ученицей; Сильвия знала, что она также добилась заметных успехов в гимнастике, а кроме того, являлась признанным лидером в команде пловцов. Ничего удивительного, что девочка так торопилась: ей хотелось везде успеть и во всем быть первой.

Сильвия оторвалась от разворачивающегося за окном интригующего зрелища и подошла к Дженнифер. Она положила руку девочке на плечо и попыталась как можно мягче объяснить, в чем ошибка и как ее следовало исправить.

– Представь, что ты в первый раз влюбилась, и попробуй сыграть с этим чувством, – предложила Сильвия.

Она села рядом с Дженнифер и коснулась клавиш. Из-под ее пальцев полилась нежная, исполненная томления и грез мелодия, в который раз пленяя Сильвию своим очарованием.

– Старайся чувствовать то, что играешь, Дженнифер.

– Но я ничего такого не чувствую, – ответила девочка и застыла, неестественно

выпрямившись и внутренне сжавшись. – По-моему, вся эта любовь – сплошные выдумки.

– Придет время, и ты поймешь, что это не так, – улыбнулась Сильвия и добавила, заметив отразившееся на лице Дженнифер сомнение: – Любовь обостряет чувства, порой заставляет нас совершать удивительные поступки. – она понизила голос, – и становится так хорошо… Поразительное ощущение! Но и тогда тоже не следует торопиться.

Сильвия спохватилась, осознав, что беседует с ученицей, и мгновенно вернулась к действительности из мира грез, навеянных музыкой. Надо было срочно закрывать тему.

– Не беспокойся, Дженнифер, после первого поцелуя ты все поймешь сама, – ободряющим тоном сказала она. – Попробуй сыграть все еще раз.

– Я уже целовалась целых три раза! – внезапно выпалила Дженнифер.

– Тогда, может быть, ты целовалась не с тем мальчиком?

Дженнифер хихикнула, явно оживившись, и заиграла медленнее, с большим чувством. Сильвия вздохнула с облегчением: ей всегда хотелось, чтобы занятия музыкой доставляли радость ученикам. У Дженнифер определенно был талант, ей только не хватало умения воспользоваться им в полной мере.

Отзвучали заключительные аккорды сонаты, и Сильвия предложила девочке вместе полюбоваться видом из окна:

– Ты только взгляни на все это! – Двор тем временем еще сильнее стал напоминать цирк.

Изрядно разворотивший газон кран стоял у края бассейна, рабочие в касках ожесточенно жестикулировали.

– А как там оказалась ваша машина? – в голосе Дженнифер слышалось неподдельное любопытство.

– Не знаю, может быть, ей захотелось поплавать напоследок – ведь скоро зима, – отшутилась Сильвия.

Дженнифер оценила шутку и весело рассмеялась. В это время на дорожке появилась ее мать, миссис Миллер. Она принадлежала к числу тех любвеобильных сверх меры матерей, которые не только спят и видят своих детей вундеркиндами, но и считают своим долгом лично следить за всеми занятиями.

– Извините, я немного задержалась, – проговорила она, слегка запыхавшись. – У вас во дворе настоящее столпотворение! Как прошел урок? – живо поинтересовалась миссис Миллер.

– Мне сказали, что я не умею целоваться, – выпалила Дженнифер, переводя взгляд с крана на мать. – А когда научусь, буду играть лучше.

Миссис Миллер повернулась к Сильвии, широко раскрыла глаза от изумления, Сильвия почувствовала, что мучительно краснеет, и поспешила внести ясность:

– Что ты, Дженнифер, я совсем не это говорила! Разговор у нас шел всего лишь о темпе исполнения, – постаралась она успокоить миссис Миллер. – Но мне кажется, вам стоит обратить внимание, какие передачи смотрит Дженнифер, – добавила она, понизив голос.

Миссис Миллер ничего ей на это не ответила, поджала губы, взяла дочь за руку и отправилась с ней домой, а Сильвия вышла во двор. Везде было полно людей. Фил что-то доказывал с пеной у рта парню с видеокамерой. Сильвия уже не сомневалась, что попала на съемочную площадку.