Ловушка для олигарха

Рясной Илья

— Пошли, вместе сходим, — предложил я Володе.

— Ага, — с готовностью поднялся тот с места. Путь наш как раз шел мимо той самой «Нивы». Я озадаченно похлопал по карманам и спросил:

— Курева нет?

— В гастрономе куцим, — произнес Володя.

— Не вытерплю. Вон у тех спросим, — и я потащил его к «ниве». На подходе я качнулся пьяно и развязно осведомился:

— Э, мужички, огоньку не найдется? Татуированный за рулем окинул меня уничижительным взглядом и заявил:

— Искра найдется…

У тебя из глаз, когда двину!

— Леха, нет, ты глянь на мурло буржуйское! — всплеснул руками Володя и стал закатывать рукав.

— Мы как к людям, а вы… — я качнулся и оперся о машину,

Татуированный распахнул дверь и стал вылезать. Володя был ему по плечо, а я и того ниже. Но алкаш угрожающе сжал сухонький кулачок и изрек:

— Ща будет море крови!

— Мы уходим, — поспешно сказал я, качнулся. Ноги заплелись, и я упал на землю прямо рядом с «Нивой», заработал от татуированного нелестное матерное выражение на свой счет и по мягкому месту ботинком «Саламандра»,

Володя что-то пробормотал, правда, менее решительно, про «кучу костей», которая здесь будет, но я поволок его прочь.

Уходя, я слышал, как «Бежевый костюм» одергивает татуированного.

Эти парни несдержанны. Для наружки у них поведение нагловатое. Наблюдатель должен сливаться с окружающим, быть хамелеоном, а не лезть напролом. Эти двое по манерам и комплекции больше походили на боевиков.

Бутылку Володя все порывался купить у столетней бабки, торговавшей рядом с гастрономом такой водкой, от запаха которой мухи дохнут, но я уговорил купить в магазине приличную, дороже в три раза.

— Разор один, — вздохнул Володя. — От бабкиной водки кайфа больше.

Я не стал ему объяснять, что левую водку гонят с меньшим градусом, зато с добавлением клофелина, отсюда и кайф, от которого порой отлетают навсегда.

Мы вернулись на скамейку, и веселье под стук костяшек пошло дальше.

— Давай, я спою, — неожиданно предложил свои услуги по культурному досугу Володя.

— Нельзя, — поспешно воскликнул Пенсия.

— Ты чего, против, чтобы я пел? — насупился Володя.

— Против.

— Тебе не нравится, да? — Володя начал приподниматься. — Ща будет море крови!

— Да ладно, — подал веский голос толстый молчун, сурово посмотрев на Володю, и тот сразу чуток присмирел.

— Не, я хочу знать, — усевшись на место, сказал он.

— Выпей, — я дал ему стакан. — Смочи горло.

— Ты хороший мужик, Леха, — Володя опрокинул стакан и упал мордой о доски со стуком не хуже, чем от костяшек домино.

— Слабак, — сказал Пенсия.

— Пойду, прислонюсь. Что-то повело слегка, — сказал я, вылезая из-за стола. Я присел на ящики около кирпичного гаража и прислонился спиной к влажному кирпичу. — Музыку послушаю.

Я вынул из сумки плейер и нацепил наушники.

— Ща вздремну,

и снова за беленькой отправлюсь, — пообещал я.

В плейере все слышно было отлично.

— Ну, где эта рожа интеллигентская? — донесся хрипатый голос, в котором трудно было не узнать татуированного. Прилепленный мной в пылу разбора с татуированным микрофон работал прекрасно.

— Скоро будет, — произнес «Бежевый костюм». — В три часа.

Так, значит, они все-таки по душу Инженера. И еще это значит, что не я один слушал Марианнины телефонные разговоры.

— Эх, прибить бы его, — с томной мечтательностью произнес татуированный.

— Нас Алибаба самих прибьет.

Так, соперники понятны — подчиненные Алибабы. Пришли вернуть в стадо беглую овечку. Чтобы, не исключено, потом зарезать ее на шашлык.

— Интеллигенту не поздоровится, — сказал «Бежевый костюм». — На сей раз Алибаба его задавит.

— Сука он, — вздохнул татуированный.

— Кто?

— Алибаба — сука.

«Бежевый костюм» ничего не ответил, а татуированный горячо, заводясь, продолжил:

— Фраер дешевый, а корежит из себя пуп земли. Ненавижу.

— Это верно, — вздохнул «Бежевый костюм».

— Майор, поверь, самые лучшие мои годы, когда я комиссионки грабил. Вот это жизнь была! Полет души… «Лежать, это ограбление! Кто дернется — пуля в фанеру!» И мордой о стену. Мне это нравилось, майор. Я любил свою работу.

— Не один ты… Представляешь, соберутся враги на кухне. И давай власть ругать. А не знают, что из пятерых двое стукачей, и все на магнитофон пишется. Здорово. Все вокруг — стук-стук… Стук-стук…

— Да, были времена.

Грусть о прошедших временах у обоих в голосе была неподдельная.

— Первый говорит, — неожиданно послышался глухой голос — явно из динамика рации. — Движение.

— Появился интеллигент! — воскликнул с угрозой татуированный. — Ну, все…

Я посмотрел на часы. Инженер на крыльях страсти прилетел на полчаса раньше.

— Откуда идет? — спросил майор.

— От остановки, — голос донесся приглушенный, но различимый. Микрофон у меня чувствительный, даже дыхание сечет.

— Конкурентов не видать? — спросил татуированный,

— Нет, — ответили им по рации.

— Его берем мы, — сказал майор. — Вы обеспечивайте прикрытие. И контроль.

— Поняли…

Через пару минут у выезда во двор я увидел Инженера. Высокий, нескладный, с роскошной гривой волос. Торопится. В руках большой неряшливый букет цветов. И морда мечтательная.

— Все, вот он. Наш, — сказал майор, — Принимаем… «Нива» тронулась. Я поднялся и тоже направился в ту сторону. Я шатался из стороны в сторону, и у меня был вид человека, которого вот-вот стошнит. Кроме омерзения, я никаких чувств и интереса вызывать был не должен.