Ловушка для птички
Шрифт:
— Растишь из неё божьего одуванчика?
— Боже упаси! Она сама растёт, я только наблюдаю. Николь скорее дьяволёнок, чем цветочек. У неё необычайно сильный внутренний стержень. Делает только то, что хочет. Ты представляешь, она всегда знает, что хочет! Я не была такой.
Соня откидывается на мягкую спинку дивана и продолжает улыбаться, но уже иначе — как-то грустно, без былого задора. Я все равно засматриваюсь. Как органично она смотрится здесь. В этом доме, на этом диване, рядом со мной. Жаль,
— Ты больше ничего не хочешь спросить?
Она закусывает губу. Всегда так делает, когда волнуется. Я слегка вздрагиваю, стряхивая глупую сентиментальщину, заполонившую нетрезвую голову.
— Много чего хочу. И спросить, и сказать, но больше сделать. Допивай, я покажу тебе второй этаж, — беру её за руку и крепко сжимаю пальцы, давая понять, что возражения не принимаются.
Птичка кивает и выпивает всё, что осталось в кружке. Глаза у нее хмельные.
Мы с ней прилично выпили за вечер. Но это же вино, разве можно им напиться? Однако стоит нам дойти до лестницы, становится понятно, что мы оба в дупель.
Ступеньки кажутся слишком крутыми и какого-то чёрта их слишком много. Прям дофига! И как я раньше не замечал? Лифт поставить, что ли?
Поднимаемся мы долго. Соню приходится тащить.
— Тот диван был таким удобным! Зачем ты тянешь нас наверх? — возмущается она.
— Нам надо в душ, Птичка. Желательно холодный. Твоё бордо нас ухайдокало.
— Ухай… чего? — хохочет.
— Докало, — тоже смеюсь. — Прикокнуло! Убило и расплющило короче.
— Скосило и размазало! — добавляет Соня и заливается смехом.
— Дало по шарам и раскатало, — подхватываю эту игру в синонимы.
— Прихлопнуло и растерло, — не унимается Птичка.
Мы падаем от смеха и последние ступеньки преодолеваем ползком.
— Знатно долбануло, — подытоживаю, когда добираемся до второго этажа, и шумно выдыхаю.
Живот от смеха чуть не лопнул!
Соня театрально выкатывает глаза:
— Мы теперь долбанутые?
— Однозначно!
Кое-как мы поднялись и теперь сидим на полу и угораем со смеху. Стопудово завтра башка будет болеть у обоих.
— Спроси у своих французов, где они взяли это вино. Хочу пару ящиков домой прикупить, — прошу в шутку.
— Сейчас узнаю, — с готовностью отзывается Соня, — только я телефон внизу оставила.
— И я свой на диване забыл. Не-не, — торможу ее порыв спуститься, — второй раз мы можем не подняться.
От приступа смеха мы отдышались, но все еще сидим на полу и улыбаемся. Оба под действием эндорфина, захмелевшие и прибалдевшие. Давно мне не было так весело и так легко.
Давно — это почти три года.
Я протягиваю руку и глазами указываю на одну из дверей. Соня закусывает губу и кивает. Послушно встает и идёт
На этаже всего три комнаты: детская и две практически одинаковые спальни. Я остановился в той, у которой окна выходят на море.
— Ого, — только и произносит София, подходя к открытому окну.
Вид из него открывается потрясающий. Днем хорошо видно бухту, а ночью кажется, что море начинается прямо за окном.
Соня оказалась права: дождь прошел стороной. Вдалеке бесшумно мелькают зарницы. Гроза ушла за горизонт и освещает вспышками бескрайнюю гладь воды.
Я остаюсь стоять в дверном проеме. Смотрю на тонкий силуэт на фоне панорамного окна, и меня накрывает странным чувством. Птичка, окно, морской бриз и легкое возбуждение… Какое-то невероятно острое дежавю.
Медленно подхожу и становлюсь за спиной Сони. Близко, но не дотрагиваюсь.
Тогда ведь все было иначе. Вместо моря океан, окно в два раза меньше, а мы свободней и беспечней. Но у меня такое чувство, что прошлое перемешалось с настоящим, и мы потерялись в этом безвременье.
Прикрываю глаза и шумно тяну в себя воздух. Улавливаю знакомый аромат её кожи. Она все так же пахнет летом и счастьем.
Соня едва заметно вздрагивает.
— Замёрзла? — осторожно опускаю руки ей на плечи. Вздрагивает ощутимей и мотает головой. Ее спина вновь напряжена. — Мы взрослые люди, — напоминаю смешливым шёпотом, легонько касаясь губами волос. — Не стоит так нервничать. Я тебя не съем, разве что покусаю немного. Раньше тебе нравилось. Помнишь? — шепчу в ухо.
Птичка резко разворачивается:
— Можно мне в душ? — голос дрожит.
— Конечно. Почему ты спрашиваешь?
— Это твой дом, — напоминает и отстраняется.
Рукой за горло себя схватила, дыхание рваное, взгляд блуждает. Я кайфую рядом с ней, она рядом со мной паникует. Хреновый энергообмен получается, но я не остановлюсь.
— Там на полке есть чистые полотенца, — кивком показываю в сторону ванной комнаты.
— Я быстро, — обещает и скрывается за дверью.
Внизу уже второй раз звонит телефон. Неймётся кому-то нагрузить меня проблемами. С хорошими новостями среди ночи обычно не звонят. Придется ответить.
Глава 8
Один проникновенный взгляд и я снова одержима…
Говорят, любовь живёт три года, потом отпускает. Мне не хватило всего месяца. Еще днём я казалась себе разумной и сильной женщиной, умеющей управлять собственной жизнью. Но стоило вечером увидеть Никиту — размякла. Броня, которую я так старательно растила, треснула и рассыпалась. Один его проникновенный взгляд — и я снова одержима, как тем далеким утром, когда он явился в мою комнатку в Барселоне и предложил быть с ним.