Ловушка для Ти(г)рана
Шрифт:
— Да, не бросал.
Отвечаю невпопад, прожигая взглядом спину Ланы. Как двигается рядом с Михаилом, хватается за его локоть. Вся такая гордая и красивая. Пиздец, красивая.
Нет, мышка всегда такая даже. Даже спрятавшаяся за папку и в офисном наряде. Но сегодня… Словно богиня в своем синем платье, хрупкая и утонченная. Даже на мышку не похожа.
Сама стала хищницей.
— Виктор, я попрошу об одолжении? — одолжить травмат из личной коллекции и дать мне время. Одного ебаря тут отстрелить нужно. Который
— Это самая банальная махинация, которую пробить легко.
— А я пока не высокого мнения о Тихонове.
Он меня, по факту, бесит. Не стоит долго задерживаться и позволять быть рядом с моей мышкой. Сжимаю кулаки, застываю, когда он наклоняется и что-то шепчет Лане. А та заливисто смеётся.
Зараза.
Включаюсь в разговоры, но всё равно мысли возвращаюст к мышке. Так она сегодня занята? Отпрашивалась, значит, в салон? А Михаил, конечно же, отпустил.
Я бы тоже отпустил.
Но Лана у меня такого не просила никогда. А я никуда и не приглашал. Потому что светиться где-то с любовницами — плохая затея. Итак сделал поблажки, рискнул. Даже совместный обед был риском. А я на него пошел.
Теперь же я двигаюсь к парочке, желая просто поговорить. Пару ничего не значащих фраз. Спросить. Значит, это с ним у неё отношения?! Решила не отходить от привычек?
Заводить романы на работе?!
Когда Михаил поправляет её волосы — сука — хочется забрать Лану. Запихнуть обратно в машину и всё решить. С какого хера она здесь делает, с ним.
Ярость затапливает, притормозить не получается. Давит раздражением, взрывая все приоритеты. Лана будоражит, злит, вызывая то, чего никогда не испытывал.
Тормози, Мирзоев, она не твоя.
Но это так неважно.
Нашу троицу спасает только аукцион, где каждый меряется деньгами. Всем плевать на благотворительность, уверен, половина даже не знает тему вечера. Главное — засветиться.
Слушаю про лоты, глушу шампанское. А лучше бы виски, но всё приторно-вылизано, до лоска. Блестяшки на шеях, дорогие наряды. Не стал бы даже соваться сюда, но…
Что-то потянуло.
А теперь не отвожу взгляда от Ланы, которая сидит на первом ряду. Шепчется с Михаилом, смеётся, раздражает. Виски сдавливает новым приступом боли, желания забрать её.
У меня нет права.
Но…
Аукционист начинает с безделушек. Маленькие серьги, браслеты, какие-то выходные за городом. Делаю пару ставок, без желания, чтобы не выделяться из толпы.
И всё-таки хорошо, что заехал. Теперь-то мне с Ланой всё ясно. С каким пацаном встречается.
И как её отбить обратно.
Наблюдаю, чувствую себя сталкером. Лана живёт дальше, а я не намерен её так просто отпускать. Два момента, которые крутятся в голове.
Я ей никто, чтобы она перестала флиртовать с Михаилом.
Я ей далеко не
Алан бы поржал над таким, наслаждаясь моим состоянием. Но посмотрел бы я на друга, когда его девушку кто-то зажимает. То, что теперь не вместе — пустяк, который не стоит брать в расчет.
Аукционист объявляет новый лот, какое-то украшение, на которое нет повода смотреть. Но замечаю, как Лана перешептыаетс с Михаилом, как смотрит на подвеску и как её пацан кивает.
И я включаюсь в игру.
— Начальная ставка двадцать тысяч долларов. Кто даст мне двадцать? Двадцать? — аукционист заводит свою пулеметную речь, пока не останавливает на Михаиле. — У нас есть двадцать. Кто даст двадцать одну?
Выжидаю, когда всё разгорится. Слежу внимательно за каждым, кто включается и отсеивается при цене в пятьдесят. Михаил методично перебивает всех.
Мышка Лана.
Неужто повелась на украшения?
Или иногда такое происходит, когда от своего мужчины они не получают нужного? Я не идиот, знал, что мышка влюблена в меня. Видел это, наслаждался. Я брал у неё значительно больше, чем давал взамен.
Но это были изначальные условия, без подводных камней. Каждый выбирал — согласиться или отказаться. И Лане всё подходило. А теперь наблюдаю за неё и охереваю.
От того, как она откидывает волосы назад, проводит ладонью по шее. Залипаю, представляя, что это моя рука. Сжать и притянуть к себе, ворваться в податливый рот языком, нагнуть девушку.
Едва не пропускаю нужную финальную ставку.
— Семьдесят три. У нас есть семьдесят три, кто даст семьдесят четыре? Семьдесят четыре? Никто? Семьдесят четыре, вижу.
Михаил с Ланой оборачиваются, рефлекторно. Посмотреть, кто перебил. Поднимаю свою табличку выше, подмигивая. Посмотри, мышка, как твой парень лажает.
Ничерта не сможет дать того, что могу я.
— Господин, — аукционист вдруг запинается, теряя свой темп. — Вы только что сделали ставку. Желаете ещё поднять?
— Желаю поставить сразу сто. Зачем мелочиться?
— Сто. У нас есть сто, кто даст больше? Сто один? Дайте мне сто один.
Михаил сдувается. Готов был бы бороться из чистого упрямства, но тут остались мы с ним, никто больше не лезет. Схватка между двумя претендентами на Лану, при чем, уверен, он не знает о нашем прошлом.
Узнает.
Когда его девушка будет стонать подо мной.
Приподнимаю бровь, жду ответа. Давай же сопляк, рискни. Я могу поднять любую ставку. А могу слиться, отдавая победу. А у Михаила явно нет настолько свободных средств.
Сто штук за какую-то безделушку, которую накинут пару раз. И хранить нужно в сейфах, под охраной. Никогда не делал таких пустых и необдуманных покупок.
Никогда не дарил жене что-то настолько дорогое.
Но я знаю, кому именно достанется этот подарок.