Ловушка для творца
Шрифт:
Картины Маурица Эшера или работы Джоша Соммерса помогли бы, в некоторой слабой приближенности помочь представить место, открывшееся мне, и вид которого не смог упорядочить мой ошеломленный мозг.
Я, вместе со своим «пони», находился на маленьком просторном балконе. Он был огражден от сопредельного с ним пространства, совершенно отсутствующей игольчато — округлой, хаотично светящейся в своей упорядоченной темноте, такой уродливой в навязчивой, безликой красоте, изорванной до целостности, ажурными надолбами стелющейся по полу,
Это совершенно примерное, по своей сути, как свинья на коня, описание.
Но, по-другому не получается.
Я находился на вертикальной стене, а горизонтально ко мне — совершенно безмятежно, как будто, так и должно быть всегда, спиралью уходила, вдаль ко мне, противоположная стена этой же башни. На ней имелся такой же точно, на первый взгляд, балкон, перевернутый вверх ногами, на котором стояло, смутно чем-то знакомое мне, техническое четырехколесное устройство и что-то жевало.
Это все запечатлелось на сетчатке одним взглядом — скриншотом (снимок экрана). Я его рассматривал и изучал, не открывая глаз. Потому как, всего лишь попытка просто смотреть, не говоря о уже, о том, чтобы осознать увиденное, привела к двоению в глазах, головокружению и дикому приступу клаустрагорафобии (игра слов — боязнь и замкнутых и открытых пространств).
***
Когда-то.
Где-то.
Не вдалеке, всего лишь на границе видимости закрытых глаз, появилась красная точка, которая буквально в следующий момент притянула Меня к себе, всего сразу, без движения обдувающего лицо воздуха и инерции.
— Если хочешь видеть, — смотри! — прозвучало мужественное сопрано.
— Если хочешь слышать, — слушай! — добавил тот же голос женственным басом.
Я открыл глаза, изображение съехало в сторону, звук пропал и Я отключился.
— Смотри! — приказало сопрано.
— И слушай? — спросил бас.
— Я не пойму, как?! — донесся до Меня Мой неузнаваемый голос, однако наученный прежними попытками, Я не открывал глаз. — Что мне сделать для этого?
— Тебе лишь нужно захотеть! — уверенно произнесло сопрано.
— Тебе лишь нужно все забыть? — неуверенно добавил бас. — Все что ты знал до этого.
Я промолчал, а сам подумал: «Смотреть, слушать, захотеть, забыть… Ни фига не понял!»
— А нельзя ли, более доходчиво? Или я сильно наглею?
Голос дуэтом засмеялся нежным басовитым колоколом.
— Вы, люди, странные существа! То, чем вы владеете по праву рождения, вам не доступно, потому что вы, за редким исключением, не стремитесь к этому. То, что вам не понадобится ни в одном из известных миров, бережете больше жизни и ее же, приносите в жертву своему заблуждению! — печально констатировало сопрано. —
— Странные существа! — раздраженно подтвердил бас.
— М-м, — не стал спорить Я, по-прежнему не открывая глаз. — А каким образом это относится ко мне и кто вы, где Я? — голос дал петуха.
Снова прозвучал колокол, воспринятый мною как смех.
— Я, Женское Начало Миров, — спокойно сказало сопрано.
— А так же Мужское, — добавил обеспокоенный бас.
— Так вас — двое? — поинтересовался Я. — Дуализм в высшем проявлении?
Опять загрохотал нежный колокольчик.
— Это только потому, что ты не умеешь видеть, — вздохнуло сопрано.
— И слышать! — утвердительно просипел бас.
— Но я хочу научиться! — чуть не выкрикнул, расстроившись не на шутку Я. — Как это сделать?!
— Все просто… Если хочешь видеть Истинное — смотри не прямо на то, что хочешь видеть, а сквозь себя… — проинформировало сопрано.
— Думаешь, слушая снаружи, — уловишь свой резонанс с Мирозданием? — спросил бас. — Пусти окружающий мир в солнечное сплетение!
Час от часу не легче… Два глюка учат меня их видеть! Слышать их я уже вроде бы могу…
— Антон-он-Слав-ав, ЯЯ не-е глюки-юки! Пробуй — обуй — буй — уй! — гаркнул слаженный дуэт, порождая у меня в голове перемежающееся эхо.
Пипец!
Они и мысли читают! Или это у меня просто, вавка в голове послешоковая?! Может быть, сижу Я себе возле «пони» («бардака»)… Стоп! Какой «пони», какой «бардак»?
Бли-ин!
Что-то плющит меня, не по-детски, я ж, блин не пью, не курю! (Это я-то, не пью? Ладно, — не курю!)
Какой к чертям собачьим — Я?!
Почему с большой буквы?!
Трандец!
У меня, походу, раздвоение личности! (И у меня!)
/ Да ладно, расслабьтесь!/
А это кто сказал?! Когда я расстроился, я не имел в виду разтроение, в смысле разделение на троих.
Моя, слегка протекающая крыша, нечувствительно ускользнула, и я ушел из сознания…
— Что, потерялся? — посочувствовало сопрано.
— Слабак! — выплюнул бас, и прорычал: — Так, пора брать процесс в свои руки!
— Да, пожалуйста, — не стало возражать сопрано.
— Открывай глаза, боец! — гаркнул бас. Сопрано промолчало.
Я честно открыл глаза, увидел двоящуюся, дергающуюся фигуру, икнул и снова выпал из событий.
— Так, пробуем по-другому… — расстроился бас.
— Погоди, ты уже попробовал! Теперь я! — воспротивилось сопрано и стало мелодично инструктировать. — Не торопясь, потихоньку, открываешь глаза, смотришь не пристально, а расфокусированным взглядом,
как бы внутрь себя, удерживая картинку снаружи, и ме-едленно переносишь, (я сказала ме-е-е-дленно!) взгляд на меня, сохраняя расфокусировку…