Шрифт:
В завершение всех прочих операций, он привинтил оптический прицел и осмотрел винтовку: оружие было готово к работе – убийству.
Затем взял бинокль, стал искать цель…
Ждать пришлось недолго. Толстый лысый итальянец с толпой домочадцев направлялся в церковь, что-то объясняя жене, при этом быстро жестикулируя. Были видны бисеринки пота на его лбу над мохнатыми бровями.
Пора! Убийца отложил бинокль и взял винтовку. Нашёл жертву, поймал в перекрестье оптического прицела лысину итальянца и буквально окаменел, затаив дыхание на несколько
+ + +
Ночь была очень тёмной. Казалось, закрой глаза и особой разницы не заметишь.
Спотыкаясь о камни, девушка подбежала к реке и на мгновение остановилась, но тут же продолжила движение и поспешно бросилась в воду, словно боялась, что решимость может ей изменить.
Вода накрыла её с головой, проникла в нос, рот, горло…
Самоубийца судорожно замахала руками, стараясь выплыть, в ней возобладал инстинкт самосохранения. Сознанием девушки завладел страх близкой смерти. Она беспорядочно заметалась, стараясь оказаться на поверхности. Проникшая в лёгкие вода уже душила её, помутила сознание и сбила ориентировку: где верх, где низ? Где берег и куда плыть?..
Один раз случайно голова оказалась над водой, она слабо вскрикнула и тут же поднятая ею же самой безжалостная грязная волна захлестнула её, утянув вниз.
Этот слабый крик достиг ушей мужчины, в угрюмой задумчивости проходившего по берегу реки. Он встрепенулся, поняв по голосу, что тонет молодая девушка. Секунду колебался, а потом быстро скинул пиджак, туфли и ринулся в воду.
Почти ничего не видя, проплыл несколько метров и наткнулся на содрогавшееся в конвульсиях тело, которое уже покидал жизнь. Ухватил за волосы, подтянул к мелкому месту и вынес на берег.
Здесь с усилием приподнял за ноги – изо рта девушки хлынула вода. Потряс и положил на землю. Прильнул к груди и, обрадовался, услышав биение сердца: жива!
Мужчина выпрямился. Лицо сделалось сумрачным. «Самое лучшее для меня, а возможно, и для неё также, – уйти отсюда как можно быстрее», – подумал он, но остался. Только вздохнул.
Девушка с усилием приподнялась на локте, принялась напряжённо вглядываться сквозь тьму: кто перед ней? Потом села и тихо спросила:
– Вы спасли меня?
– Да, – коротко ответил мужчина.
Она поёжилась, по её хрупкому телу пробежала дрожь от мысли, несостоявшаяся самоубийца с ужасом осознала, что если бы не этот незнакомец, то сейчас бы её остывающий труп плыл, увлекаемый течением, вниз по реке, а потом бы застрял где-нибудь у берега сильно обезображенный, распухший и посиневший. Ей стало очень страшно, хотя ещё несколько минут назад она горела желанием покончить с собой. Девушке захотелось жить, жить во что бы то ни стало. Жить!..
– Зачем вы это сделали? – спросил мужчина.
Она помедлила и ответила еле слышно:
– Он клялся мне в любви, а потом бросил меня. Теперь, несомненно, клянётся в любви другой.
В её словах сквозила полная опустошённость. Мужчина покачал головой: «Дурочка! Стоил ли он
– Обычная история: не вы первая, не вы последняя. А бросаться в воду не стоит в любом случае. Подонок того не стоит. Зря это вы, поверьте. Мало ли кто и кому изменяет. Увы, любви часто сопутствуют измены. Не стоит из-за этого бросаться в воду. Надо уметь терпеть. Даже самые плохие и горькие дни проходят. Пройдёт и ваше горе.
Девушка содрогнулась, вспомнив о тех жутких секундах, когда она тонула, захлёбываясь холодной грязной водой.
Мужчина принял это за озноб холода, принёс и набросил на неё свой оставшийся сухим пиджак.
– Так вы быстрее согреетесь.
Её тронула эта заботливость, она искоса глянула и подумала: «А сколько ему лет? Совсем старик, не меньше сорока, наверное».
На самом деле её спасителю недавно исполнилось тридцать пять, но в темноте его суровое лицо выглядело значительно старше. Ей же через два месяца должно было исполниться двадцать четыре.
– Как ваше самочувствие, вы в порядке? – спросил мужчина. – Если вы не против, то провожу вас до дома.
– Нет, нет, домой я не пойду! – она упрямо сжала брови. – Совсем не пойду. Ни за что!
Он надолго задумался. О чём-то напряжённо размышлял, в конце концов решился:
– На улице вам оставаться нельзя, можете простыть. Не хотите домой – зайдите ко мне, обсохните. Потом отправитесь, куда пожелаете… А вообще-то, послушайтесь моего совета, лучше всего вам пойти домой. Идите, прошу вас.
– Нет, нет, – запротестовала она, с усилием вставая на ноги, – я пойду с вами!
Незнакомец вздохнул, покачал головой, подумав: «Очередная глупость с твоей стороны, Мак». Так звали его – Мак Келли. По отцу он был ирландцем, а по матери – наполовину шведом, наполовину англичанином. Характерные особенности этих наций переплавились в нём, как в горниле, и дали сложнейший сплав характера: ирландская буйность уравновешивалась шведским флегматизмом и английской выдержкой. Обычно он бывал молчалив и спокоен, но в минуты опасности верх брала горячая ирландская кровь, разжигавшая темперамент, и тогда даже он сам порой удивлялся вспышкам своей дикой ярости и гнева. Иногда даже побаивался самого себя, ибо в такие минуты шёл напролом, ослеплённый злобой, сметая всё на своём пути. Преграды лишь разжигали в нём ярость, доводили до неистовства, а действия направлялись лишь слепым инстинктом.
Они подошли к старому кирпичному дому. Не встретив никого из жильцов, поднялись по лестнице с мраморными ступенями на второй этаж.
Мак достал ключ, открыл дверь и пропустил вперёд гостью. Она робко переступила порог. Он вошёл следом. Тщательно притворил за собой дверь и только после этого включил свет, который на несколько мгновений ослепил их.
– Проходите, чувствуйте себя как дома.
Девушка застыла на месте, странно смущённая, не решаясь даже посмотреть на него, оправляя складки мокрого платья, прилипающие к стройному телу.